ЗДРАВСТВУЙ, ДЕТХОЗ!

Сколько же лет я не был в Уланове?

Сошёл с автобуса – всё тут по-новому. Асфальт. Городской павильон у автобусной остановки. Были, помнится, серые избы – стоят голубые дома с весёлыми окнами. Белые кружевные наличники, веранды. В палисадниках – цветы.

Стоят три женщины – кого-то проводили на автобус. Спросил для интереса, где у них школа. Разом откинули свой разговор, отозвались приветливо:

–             О, школа у нас хоро-ошая.

–             Да? Чем же?

–             А поглядите-ка. Там у них всё: и столовая – питание бесплатное, своё кино, радиолы, музыка…

Там одних игрушек – целый магазин. Куклы – во какие! Мишки, мячи разные, чего-чего там только нету!

–             Какие победней есть дети – школа им помогает: одежонку, обужонку справит. Очень насчёт этого хорошо. Общежитие вон достраивают на горке – вон махина какая!

–             Откуда ж у них такие средства?

–             А работают! Цветы сажают, картошку. Сад у них. Вы вот зайдите, гляньте. Директор там замечательный!

–             Мужчина? Засмеялись:

–             Да ну, что ими нынче, мужиками, делать! Софья Петровна.

–             Хороша? А чем?

–             Сама везде с ребятами, и лопату возьмёт, и грабельки...

–             И вы, родители, не против, что дети там работают?

[59]

–             А они и должны работать! Без дела-то, видали, что из них получается?

За мостом, на крутой горе, видна была школьная усадьба, обнесённая изгородью. Помню, оттуда по-бедняцки поглядывала когда-то маленькая деревенская школа. Теперь стояло новое здание. Большое, крашеное, на высоком каменном фундаменте, вперёд выбросило два просторных крыльца. И смотрит по-новому, по-дачному, кутаясь в зелени яблонь и лип. К зданию прильнула целая семья других построек, поменьше: мастерские, столовая, учительский дом с сараем и баней. Теплица сверкает стеклянной крышей, виднеется рига-шоха, сушилка с ребристыми трубами. А рядом, через шоссе, то самое строящееся ребячье жильё. Дом длинный, похоже, многокомнатный, с верандой; серебристая шиферная крыша вскинулась над горой.

Сам вид этой усадьбы что-то говорил о коммуне, о богатом и хорошо налаженном хозяйстве.

Вспомнилось: цыплята, девочки-хозяечки, исполнительные малыши...

Внизу, у шоссе, – калитка. От неё на гору, к учебному зданию, затенённые деревьями, как где-нибудь в Сванетии, ведут цементные ступени – длинная извилистая лестница, затейливо вписанная в косогор, Там, наверху, виднеется обустроенный спортивный городок, игровые площадки. А если пройти вверх по шоссе, то справа будет школьный участок.

Он открывается неожиданным зрелищем: сад тонет в оранжевых, красных и лиловато-синих озёрах цветов. Входишь туда и забываешь, где ты. Чистые дорожки. Аромат. Огненные озёра у ног. Махровая календула. И другая, похожая на яичный желток, вспыхнувший солнцем. Россыпь маленьких солнц у дорожки. По сторонам горят ярко-оранжевые рожки и кларнеты, тоненькие раструбы настурции. А дальше крошечными лиловыми огоньками вспыхнули мизерные люстры – тысячи, тысячи люстр. Это люпиновое озеро. А там – кумачовое. Маки. И белые астры. А вдали буйно зеленеет букетами картофельное поле. Ни травинки. И, кажется, всё это цветущее царство звенит и поёт.

Стоишь зачарованный. Неужели это – дети? Неужели это их маленькие руки, их работа? Как же должно волновать и захватывать их самих это дивное буйство красоты? Какие счастливые бури оно должно вызывать в их впечатлительной душе?

Не надо было никаких объяснений, чтобы понять, что это живая симфония цветов, эта рукотворная радость служит здесь волшебным педагогом, воспитывающим в человеке Человека.

[60]

От школы навстречу шла Софья Петровна. Та же тёплая, чего-то добродушно ожидающая улыбка, та же спокойная озабоченность на лице. Смышлёный белый пёс-коротконожка семенил рядом, вопросительно взглядывая на хозяйку, будто спрашивая: «Это – к нам?»

Несколько минут, и мы уже в мире её сегодняшних хлопот: рамы, краски, батареи отопления – осенью вселять в общежитие ребят. Почти половина учеников будет жить здесь, а дальние – все.

У Софьи Петровны настроение уже предпусковое.

–             Хочу, чтобы тут всё было по-современному, как в хорошей гостинице, – вся мебель, одеяла, шторы. Одеяла такие красивые удалось достать! Из верблюжьей шерсти. Лёгкие, тёплые – очень удобно!

Мне уже представляется: деревенский мальчик входит в эту «гостиницу». Полированная мебель. Нарядные, красиво убранные кровати. Всё дорогое. Комфорт. Даже немножко боязно входить.

И всё это – не от Деда-Мороза, не случайная даровщинка, обесценивающая дар. Это продолжают цвести цветы, выращенные и его детскими руками. Какие же новые бури радости пронесутся в душе мальчишки, и какой глубокий они оставят в ней след!

[61]