Вечер. Киномеханик Марголин привёз новый фильм. «Чапаев». Мы давно ожидали «Чапаева» как события выдающегося и радостного. Просмотрели «Путёвку в жизнь», «Папиросницу из Моссельпрома», «Броненосец «Потёмкин» и вот – «Чапаев». За сценой Громкого клуба капитально
[50]
устроена стационарная киноустановка. Её обслуживает штатный киномеханик Марголин и коммунар Ваня Иванов-3. В коммуне династия Ивановых Вань состоит из четверых, потому для различия их титуловали.
Иванов-3 прилип к киноискусству, оказавшись способным помощником. Он аккуратно доставлял киноленты из города, Ширявский подаёт сигнал «На кино», но ещё до сигнала в зале заняты почти все места. На фильмы приходили сотрудники коммуны, рабочие и служащие, преподаватели школы и жители из соседнего села Шишковки. Никто из посторонних не проходил вестибюль в грязной одежде, с папиросой с зубах или с запахом «горилки». Такой порядок коммунары завели сразу, подражая традиции колонии им. Горького.
Комсомольская организация коммуны шефствовала над молодёжью Шишковки. Село не имело своего клуба, электрического освещения, вечера коротали в хатах, при керосиновых лампах и церковных свечках у иконостасов.
Перед каждым сеансом Антон Семёнович рассказывал о событиях в международной жизни и о внутреннем положении страны, о новых стройках, героях труда, о полярных лётчиках, ледоколах, штурмующих новый Северо-Морской путь. Заодно порой останавливался на содержании ленты.
Его беседы формировали наше мировоззрение, повышали политический уровень, расширяли образовательный кругозор, обогащали духовно.
На экране захватывающие события гражданской войны. Василий Иванович на горячем коне ведёт в атаку красных конников... Петька... Анка-пулемётчица... Психическая атака каппелевцев. Идут в полный рост с барабанной дробью. Дух захватывает! И вдруг застрочил пулемёт. Дрогнули офицеры, смешались ряды, побежали вспять, оставляя убитых и раненых.
– Ура! – не выдержали в зале возбуждённые зрители, всем существом участвуя в бою вместе с чапаевцами. – Давай, Анка, давай!
В один из самых интересных моментов в зале раздаётся голос Ан-тона Семёновича: «Первый отряд –на выход!». Тихо, на носках, не мешая остальным, первый отряд, до единого человека, вышел из зала в коридор.
– Что случилось, Антон Семёнович? – с тревогой спросил командир.
– Возле коммуны шляются подозрительные дядьки. Прошу проверить, товарищи, если нужно – задержать.
– Есть проверить и задержать! – отсалютовали не остывшие от зрительных ощущений герои и бегом, бесшумной цепочкой следопытов, скрылись за дверью.
[51]
Вокруг тишина. Мирно мерцают звёзды. Где-то на Шишковке вяло брешет собака. Разделившись на группы, ребята бесшумными тенями скользнули в лабиринты построек, рассредоточились в саду, на стройплощадке, цепко прощупывая глазами каждый метр пространства.
– Двинули в лес!– шёпотом скомандовал Певень. Передвигались бесшумно. Останавливались, прислушивались. Тишина. Вот и тропинка к шоссе.
– Ушли, гады! – недовольно буркнул Ярошенко, сжимая кулаки. Вторая группа, прочесавшая отдалённый квартал леса тоже пришла ни с чем.
У входа стоял ночной сторож Данил Шмигалёв.
– Где вы были?
– Начальник послал на Шишковку,– замялся сторож, пряча в воротник усмешку.
– По дороге никого не встречали?– принюхивался опытный в некоторых делах Горьковский, пытался докопаться до истиной причины похода на Шишковку, Шмигалёв самогоном «баловался», но вдруг?
– А кого встретишь? Все картину смотрят!
– И не было никого,– буркнул про себя сторож. Его ночной спутник Пушок умными глазками разглядывал нарушителей покоя.
С докладом в кабинет входили расстроенные.
– Не поймали, Антон Семёнович,– с сожалением доложил Певень. –Скажете, шляпы? Всё обшарили!
– Спасибо, товарищи, видно, дядьки задали стрекача,– как-то сочувственно проговорил Антон Семёнович.– А вы задачу выполнили честно, продолжайте смотреть фильм.
– Есть продолжать смотреть фильм!– повеселели следопыты, но что-то вспомнив, Певень спросил:
– Может, покараулить?
– Нет, благодарю, теперь справится сторож. Идите.
В зал вошли так же тихо и заняли свои места. На экране раненый Чапаев боролся с рекой. Вот и до берега рукой подать, да вокруг всплески от пуль, здорово пристреливались беляки. Нет Петьки. Погрузился Василий Иванович и не всплыл...
Сжаты кулаки, выступают злые слёзы. В первом ряду маленький Котляр горько и протяжно зарыдал, опустившись на пол! Тише ты, – подхватил его Филька Куслий, – мы им отомстим, гадам, посмотришь!
[52]
В первых рядах малышей замешательство. Виктор Николаевич, почувствовав неладное, взял Котляра на руки и вышел из зала.
На экране последние кадры. Красная конница гонит беляков к обрыву реки. Это месть за Чапаева и грозное предупреждение любому врагу советской власти. Включается свет. Взволнованные, со стиснутыми кулаками коммунары выходят на улицу.
[53]