Перейти к основному содержанию

В начале апреля коммуна добилась ритмичной работы завода. План I квартала был выполнен. Своей радостью мы решили поделиться с нашими шефами и членами правительства. В солнечный весенний день группа коммунаров отправилась в город с рапортом и подарками. В группе – члены бюро комсомола: Толя Гапеев, Вася Камардинов, Саша Оноприенко, Лиля Тулецкая и я. Все при полном параде. В лакированных шкатулках пять электросверлилок с памятными надписями. В нашем распоряжении новенькая «Эмка». За рулём Боярчук. От счастья у Тимки на носу плясали веснушки и не закрывался рот. Недавно он получил шофёрские права.

На Совнаркомовской, в управлении ГПУ, первый визит нанесли Карлу Мартыновичу Карлсону, заместителю председателя ГПУ. Рапорт отдал Гапеев. Я преподнёс шкатулку. Ответив на наше приветствие, Карл Мартынович вынул из шкатулки подарок и внимательно осмотрел его. Потом вставил штепсель в розетку и нажал выключатель. Сверлилка заработала, тихо зажужжала.

Повернувшись в нашу сторону крупным торсом, Карлсон сказал: «Обратите больше внимания на качество» и пальцем нажал на станину. Пристально рассматривая указанное место, я обнаружил крошечную раковину, не больше пшённого зёрна. А он продолжал:

«Качество нашей продукции должно быть выше, чем за границей. Мы не можем делать посредственные вещи. Запомните это. Поздравляю вас с первым успехом».

Приём был окончен, и мы отправились к Александру Осиповичу Броневому, обескураженные сухостью Карла Мартыновича. По звонку из проходной Броневой ожидал нас и встретил очень радушно. Приняв рапорт и подарок, усадил вокруг стола и, ласково поглаживая корпус сверлилки, похвалил: «Какие же вы молодцы. Вы сами не знаете! С вами мы ещё не только сверлилки будем делать! Правление намечает расширение производства. Ещё много хороших ребят бродит по улицам!»

–             Александр Осипович, включите сверлилку,– попросила Тулецкая и залилась краской.

 [257]

–             Зачем?

–             А, может, она не крутится?

–             Ах вы, бесенята! Как же она не будет крутиться, если у меня хорошие отзывы от заказчиков!

Из управления поехали в штаб войск Украины и Крыма к командующему. О посетителях доложили. Наш приезд был неожиданным. В это время сам командующий И. Э. Якир был занят на заседании Военного Совета и поручил принять нас своему адъютанту. Адъютант принял рапорт, выслушал устный рассказ о наших делах и обещал всё передать командующему, как только тот освободится. При нас адъютант открыл шкатулку и внимательно осмотрел драгоценный сюрприз. Его молодое лицо озарилось улыбкой:

–             Спасибо, ребятки, молодцы. Неужели сами сотворили? Здорово! Поздравляю! Всё передам! Как сказал.

Он отдал нам честь и солидно пожал каждому руку.

Теперь Боярчук катил свою «Эмку» на площадь Тевелева к дому ВУЦИК. В приёмной председателя секретарь попросил немного обождать. Мы уселись на мягких диванах и осматривали внутреннее убранство. На стенах портреты вождей, на подоконниках цветы. Старинные часы во всю высоту комнаты отмахивали огромным маятником. Напротив часов – письменный стол секретаря и несколько стульев. Паркетный пол без ковров с красивым орнаментом старинной работы. Тишина и маятник убаюкивали, но мы не переставали волноваться. За годы жизни в коммуне, в Харькове и походах мы встречались с разными людьми и всегда держались с достоинством, а сегодня нас принимают у высоких государственных деятелей. Как тут будешь спокойным.

Когда из двери кабинета вышел посетитель, нас встретил сам Григорий Иванович. Он сразу вспомнил, что совсем недавно разрезал ленточку на празднике пуска нашего завода. Его глаза смотрели на нас через стёкла очков и ласково, и внимательно. Он словно взвешивал наши человеческие качества. Сверлилка интересовала его меньше. Старый революционер-большевик, борец с царским самодержавием, бывший член 3-й Государственной Думы, а ныне, как его любовно называли всеукраинский староста, а точнее – председатель Всеукраинского Центрального Исполнительного Комитета, был прост и доступен. Интересовался подробностями нашей жизни, успехами в учёбе, перспективами коммуны и личными планами.

За подарок сердечно поблагодарил и сказал: «А я вам пошлю бочку мёда. Ешьте на здоровье пампушки и попивайте чай. Будет время – пожалую в гости».

От площади Тевелева наш путь за город, в дачный посёлок Померки к председателю ВЧК ГПУ Украины Всеволоду Апполоновичу Балицкому. Он очень занят и давно не был в коммуне, и нам очень хотелось его порадо-

[258]

вать. Идея коммуны, как живого памятника Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому, принадлежала ему. Во дворе дачки нас встретила жена Балицкого Людмила Александровна – миниатюрная, хрупкая женщина. Мы знали, что она отличная наездница, гонщица на мотоцикле, водит автомобиль и скоро станет лётчицей. Вслед за ней вышел и сам Всеволод Апполонович, отдыхавший здесь после многодневных военных манёвров. В его могучей фигуре с гривой светлых волос было что-то львиное и вместе с тем очень доброе.

Он поблагодарил за подарок и по-домашнему сказал, что на манёврах не спал трое суток и немного приболел. Затем попросил Людмилу Александровну угостить нас чаем и занять. Мы не стали утруждать его рассказами, видя, как у нашего бати слипаются глаза. Из вежливости отказались и от чая, но Людмила Александровна повела на веранду и усадила за стол. Всеволод Апполонович, извинившись, ушёл к себе. Заметив, что мы голодны, Людмила Александровна накормила нас обедом, а уже потом попотчевала чаем с малиновым вареньем. Выяснилось, что Всеволод Апполонович не приболел, а серьёзно болен. У него высокая температура, и он храбрится только ради гостей. Мы поблагодарили за обед и попрощались.

С Померок в коммуну приехали к вечеру. Рассказам не было конца. Первому обо всём доложили Антону Семёновичу. Замечание Карлсона насторожило его. Он даже немного расстроился и сказал: «Это нам всем хороший урок. Собираемся конкурировать с зарубежными фирмами, а явного брака не видим. Так мы их не побьём, а должны». С этими словами он отпустил нас, а сам тут же уселся за пишущую машинку. Позже я узнал, что в это время он спешно дорабатывал повесть «Марш 30 года».

[259]