Перейти к основному содержанию

Василий Андреевич РУДЕНКО – один из самой молодой поросли коммунаров-дзержинцев. Он, как и Антон Семёнович, родился в марте – 19 марта 1920 года в Богодухове, где, кстати, и живёт ныне. Семье, в которой было четверо детей и больной ещё с первой мировой туберкулёзом отец, жилось нелегко. Когда Васе шёл одиннадцатый год, отец умер. Время было голодное. Попал мальчик поначалу в детприёмник, а оттуда – коммуну им. Дзержинского осенью 1932-го.

–             И началась иная жизнь, попал в мир совершенно другой.

Коллектив, как и всегда, сразу принял новичка в свои ряды. Он быстро свыкся с традициями коммуны, многому научился. Закончил семилетку, поступил на рабфак, поработал слесарем-сборщиком «ФЭДов». После выпуска из коммуны в 1937-м году поступил в художественное училище, а в предвоенном 40-м призван в Красную Армию. Служил на Дальнем Востоке наводчиком 152-мм-вой гаубицы, стал кандидатом в члены ВКПб. В тех краях тогда служили Богданович, Парфён... Март 1941 -направление в военное училище Комсомольска-на-Амуре, где тогда трудилось три десятка воспитанников коммуны. Вновь повстречался с врачом коммуны Н. Ф. Шершнёвым, с Игорем Пановым, Юрием Рудневым...

Как тут не вспомнить Долматовского: «Ходите не с краю, а ГЛАВНОЙ дорогой, и встретите всех, кто вам близок и дорог!». Сколько ж раз они и

[307]

потом встречались на дорогах войны, на многих важных народных стройках, в самой гуще жизни народа!

Война! Ускоренный выпуск училища, и красноармеец Василий Руденко направлен на Воронежский фронт. Там стал коммунистом. Воевал на Втором и Первом Украинских. Как-то на фронте повстречался вдруг с сестрою Татьяной, и кто-то из однополчан успел снять эту мимолётную встречу. Фотография ныне – на стенде Московского музея А. С. Макаренко. Завершал войну в Германии в районе Дрездена, в округе Котбус, где побывал много десятилетий спустя... Война оставила тяжёлые воспоминания, в том числе и о, к счастью, кратковременном пребывании в Шталаге, где погиб легендарный герой Смоленска генерал Лукин... Медаль «За взятие Берлина» украшает грудь солдата Руденко.

Два первых послевоенных года проработал на родном «коммунарском» заводе. А потом, потом смена профессии, и вот уже 45 (!) лет педагогической работы: в детдоме, ремесленном училище, Богодуховской школе-интернате, во вспомогательной школе для детей с задержкой умственного развития. Успел закончить заочно Харьковский университет, обзавестись двумя детьми и четырьмя внуками, получить ещё медаль – «За трудовое отличие» («Из одного металла льют медаль за бой, медаль за труд»).

О педагоге В. А. Руденко постоянно пишет областная, республиканская пресса; он – герой фильма «Макаренко – педагог, писатель, гражданин». Листаю подборку материалов в своём архиве – папка «В. Руденко. Коммунар 33–37 гг.». Январь-71. Зав. РОНО Н. Кривич пишет о продуманной работе В. А. Руденко по созданию и организации жизни единого коллектива школы-интерната, о создании им оркестра украинских народных инструментов. Октябрь-74. Районный «Маяк» рассказал о почине дружины им. П. Поповича по организации международного матча с командой школы им. Макаренко г. Плессе по четырёхборью «Дружба». Апрель-82. Из местных газет можно узнать о создании и работе школьной комнаты-музея Макаренко, о переписке воспитанников Руденко с макаренковцами С. Сто-махиным, И. Ветровым, Б. Пенкиным и др. «Отряд пионеров-семиклассников, воспитателем которых является лучший педагог школы Василий Андреевич Руденко – правофланговый на марше «Всегда готовы».

О нём и его труде одинаково интересно узнавать и в личных беседах, и рассматривая фотоархив, и перечитывая письма воспитанников. Вот группа воспитанниц 70-х годов. На обороте фотографии современные пометы: Лена Яковенко – учительница, Люда Лышадь – учительница,

[308]

Люба Индышова – воспитательница детсада, Надя Савченко – воспитательница... До сорока процентов его воспитанников становятся педагогами разного профиля – ведь им есть с кого делать жизнь свою. Педагога широкого профиля – воспитателя, учителя географии, черчения, рисования, руководителя оркестра, баяниста, чудо-фотографа, туриста, мастера на все руки. Не случайно коммунар Руденко был любимцем В. Н. Терского – педагога-универсала, и сам как был, так по сю пору влюблён в того «современного дон Кихота, облагороженного веками науки, культуры, искусства» (Макаренко о Терском).

Есть средь выпускников школы и люди других профессий – Василий Андреевич показывает: вот оператор счётной машины, вот работница трикотажной фабрики, контролёр на заводе, водитель троллейбуса, агроном, повар...

Выпускники Инна Воронцова и Лёня Курочка пишут учителю такие, к примеру, тёплые послания: «Никогда не смогу забыть родную школу; каждый из дней, что прошёл после школы, вспоминаю Вас, Василий Андреевич, Вашу доброту, всё хорошее, чему Вы научили меня...» это из одного письма. А в другом на одной лишь тетрадной страничке я насчитал семь раз «Спасибо» – это Лёня, которому педагог помог не только в учёбе, но и в дальнейшей жизни, разыскав в далёкой Астрахани его родителей-цыган. Такие письма, как и встречи с бывшими учениками,– самые приятные эпизоды жизни.

Сам Василий Андреевич говорит о своей работе и о жизни вообще просто и скромно: «Не могу понять сумасбродов, разжигающих военные действия, готовящих новые войны. Мне-то хорошо ведома война, дважды видел смерть перед глазами. Ведь она застала нас, тогдашних курсантов, в местах тогда уже строившегося БАМа. Быстро присвоили лейтенантское звание, и в марте 42-го был уже на Воронежском. Очень трудно было – отходили. Был зам. командира батареи по политчасти, с июня 44-го – командиром 3-й батареи 462 ИПТАП. Молдавия–Румыния–Венгрия. Молодые ребята в эти истребители танков отбирались. Осталась хорошая память о простых ребятах, сыновьях далёких матерей, о боевых лейтенантах и красноармейцах. Многие-многие остались на тех полях, где гремели бои. Если бы можно было осуществить поездку по всем тем местам, отдать почести всем павшим, но ныне, увы... Война – это ведь не только победное шествие, это труд тяжкий, земляной, это изматывание сил, многие сутки без сна обычного. Не говоря уже о самих боях, стрельбе. «Тигры», «Леопарды»... А нас как раз бросали на самые горячие участки. Наш комполка – отважный человек

[309]

огромного роста, никогда не прятался и ни разу не был даже ранен.

Наверное, потому после всей этой крови и грохота и потянуло к детям. Работал все 45 лет воспитателем, в «должности» в общем негромкой, но очень нужной, ответственной. Откуда, спрашиваете, успехи? Дети есть дети – их не проведёшь, кто есть кто они знают лучше взрослых. Я просто был с ними всегда честен, учил, показывая и действуя ВМЕСТЕ с ними, требовал, исходя из самой запавшей в душу мысли моих учителей Макаренко и Терского: как можно больше уважения к человеку и как можно больше требования к нему... Но никак не более, чем можно.

Старался вносить в жизнь класса и школы дела, приёмы, игры, занятия, запомнившиеся самому по коммуне. Не помню, чтобы делал хоть какое-то дело «как-нибудь», а старался. Как старались со мною и дети, которым – таким, как во вспомогательной нашей школе, нелегко было, например, осваивать домры и балалайки. Потому применял упрощённые ноты-«цифровки». А в итоге и взрослые и юные слушатели так бурно воспринимали выступления струнного оркестра с народными, военно-патриотическими, пионерскими песнями. Как, впрочем, популярны всегда наши тематические выставки рисунка, праздники-экскурсии в школьной комнате Боевой и Трудовой славы, в школьном музее А. Макаренко. В чём я явно слаб – это чтоб в ажуре были все бумаги, планы, отчёты. Считаю, что коль всё это сделано более чем на 100%, тогда страдает деловая, практическая часть ребячьей жизни. Заметил: порой работники, слабые во втором, получают хорошую оценку проверяющих их труд по бумагам. Хотя нельзя отрицать хорошо продуманный план работы, записи наблюдений за детьми, анализ: промахи, их причины – это очень важно».

Знаю – видел: Руденко пользуется авторитетом не только в своём коллективе, но и в среде ветеранов-макаренковцев. Сам помнит каждого и, обладая феноменальной памятью, пишет: «Терский – это оптимизм, устремлённость, убеждённость, и всё это, подкреплённое делом, опытом, эрудицией его. Живо представляю его, задорно и напористо, с выкриками эмоциональными, сражающегося в им изобретённый «горлёт» с пацанятами – с его-то ростом!

Вспоминается наше с ним дежурство на республиканской выставке изделий и творческих работ колоний Украины в предновогодье-35 в клубе НКВД Киева. Согнувшись в три погибели, он выделывал пассажи на пианино. Удивительно было!

Надо было видеть, как они играли в биллиард с В. Т. Левшаковым. Полный контраст внешности, роста, оба остроумны, а вокруг – хохот ребят.

[310]

Всё по-человечески просто: юмор, злость при неудаче, вострог при мастерском ударе».

Вспоминает и своих друзей по коммуне, ФЭДу:

«Леонид Конисевич на мой взгляд полностью олицетворяет основные требования Антона Семёновича: гражданин, патриот, интернационалист и к тому же – педагог».

Всем друзьям-макаренковцам, да и макаренковедам страны и мира знаком, всеми уважаем Василий Руденко – педагог, художник; а его фотографии украшают стенды многих музеев страны – он истинный фотолетописец раз в пятилетке проводимых традиционных общих сборов-собраний макаренковцев. Помнится многим и его доклад на одной из Макаренковских научно-практических конференций: как в условиях сельской школы-интерната свыше 25 лет используется наследие Макаренко, в частности, мною, вынесшему многое из коммунарской юности. Каков конечный результат? Эффективность воздействия на примерах конкретных судеб людских; формы работы по познанию Родины и воспитанию патриотов, следопытов края, по воспитанию трудолюбия; связь с жизнью колхоза, тружениками района; дружба-переписка, встречи с макаренковцами, школой им. Макаренко г. Плессе округа Котбус в Германии, как раз в тех местах, где воевал Руденко-красноармеец, и т. д.

О дружбе двух этих школьных коллективов можно было б писать и отдельно, но, так уж случилось, что по воле политиков-политиканов той дружбы прежней ныне нет, а были и посещения друг друга, и работа юных сельчан на сельхозмашинах, что помогали собирать школьники Плессе у себя в городе, были и состязания многоборья «Дружба» и многое-многое иное. Осталась вечная (вечная ли?) память о тех годах – бюст Антона Макаренко работы Б. Пенкина, макаренковца-скульптора, привезённый в Плессе Василием Андреевичем по просьбе друга. А в Богодухове – чудо-эмблема «Обершуле Макаренко», нарукавные повязки учащихся и т. п. А сколько писем!

В одном из последних писем Руденко есть и такое: «...сложное, трудное время. Никогда даже не думалось, что доживём до такого унизительного состояния..., улучшения не видно – одни разговоры, указы биржи. Но не теряем надежды на светлое будущее. Многое ж перенесли, пережили... Это ЛИХО – стихию политиканов тоже должны осилить».

А как-то в письме обронил он такую фразу: «Возможно, я резко выступил. Но правильно. К ЧИСТОМУ грязь прилипает...» Это после очень принципиальной резкой критики современных лжеучёных, «пересматривающих» Макаренко так, что вместо него грязь получается. С «азаровщиной» Руденко, как и Яценко, Барбаров, Панов, борется вовсю!

[311]