I. 12. Теория в своей общности простирается на такие дали, в которых работа отдельного лица затрагивает лишь бесконечно малую часть. Она опять-таки в силу своей неопределенности, проистекающей непосредственно из всеобщности, проходит мимо всех деталей, всех индивидуальных условий, в которых каждый раз будет находиться практический работник, и всех индивидуальных мероприятий, ^соображений, усилий, к которым он обращается сообразно с этими обстоятельствами. Поэтому для практики одновременно дается и слишком много и слишком мало. И именно поэтому работники всякого искусства так неохотно занимаются действительно основательной теорией, в значительной степени предпочитая противопоставлять ей вес собственного опыта и наблюдений. Зато уже до утомления часто и пространно доказывалось, излагалось и повторялось, что голая практика приводит только к рутине и к крайне ограниченному, не имеющему решающего значения опыту, что сперва теория должна научить, как вопрошать природу, пользуясь опытом и наблюдением, чтобы выманить у нее определенные ответы. В полной мере относится это также и к педагогической практике. Деятельность воспитателя развивается непрерывно. Даже против своей воли он влияет в хорошую или дурную сторону или только пропускает случаи, где он мог бы оказать влияние: и также непрерывно проявляется реакция, результаты его действий возвращаются к нему, но не рассказывая ему, что бы могло случиться, поступи он иначе, чего бы он достиг, действуй он более разумно и энергично, имей в своем распоряжении педагогические средства, самая возможность которых ему даже и не снится. Обо всем этом его личный опыт не знает ничего, он знает лишь самого себя, лишь свое отношение к людям, лишь неудачу собственных планов без раскрытия основной ошибки, лишь успехи, достигнутые собственными методами без сравнения с гораздо более быстрыми при лучших приемах. Таким образом, может случиться, что седой школьный учитель до конца своих дней, даже целое поколение и смены поколений учителей, идущих рядом или друг другу вослед, даже нисколько и не чуют того, что с первого же урока открывается молодому, только что начинающему воспитателю путем удачного наброска, путем правильно рассчитанного эксперимента. Это не только возможно, но так определенно и случается. Каждая нация имеет собственную национальную сферу, и еще более определенно, каждое поколение имеет свой обусловленный эпохой круг, в который замкнуты как педагог, так и всякий иной индивид со всеми своими идеями, открытиями, попытками и проистекающим из них опытом. В разные эпохи всегда познается нечто разное потому, что в них действуют по-разному. И вечной истиной остается, что без принципа a priori ни одна сфера опыта не только никогда не может говорить о полной законченности, но никогда не может даже приблизительно определить систему своего приближения к этой законченности. Вследствие этого тот, кто без философии подходит к воспитанию, легко может вообразить, что проводит широкие реформы, лишь немного улучшая методы преподавания. Нигде философский обзор общих идей не является столь необходимым, как именно здесь, где повседневная рутина и многократно запечатлевающийся личный опыт так сильно суживают кругозор.
