Национализм вот слово, которое все произносят сегодня неравнодушно и вкладывают в него одни — отрицательный, обличающий, позорный, другие — положительный, жизнеутверждающий, одухотворяющий смысл. Да можно ли здесь быть равнодушным? Ведь это понятие связывает в один узел причины трагических поворотов отечественной истории и надежды на русское возрождение.
В устах невежд и недругов народа (скрытых ли, явных ли) этому слову неизменно придается только отрицательное значение. Его толкуют извращенно, приравнивая к тому, что на разных языках называется шовинизмом 2. Такая путаница едва ли случайна: врагам рода человеческого на руку смешать эти понятия. Тогда можно будет "обличать" всякого, кто искренне привержен своему народу. Чуть только любовь к Отчизне, это сокровенно-прекрасное, благородное чувство, свойственное всякому, кто достоин называться Человеком, чуть это лучезарное чувство блеснет перед
_______
2. Постепенно это внушенное нам искажение смысла стало проникать и в словари, в которых слова национализм, шовинизм стали появляться в одном ряду. Например, словарь Павленкова (1910) зафиксировал, что слово национализм нередко извращается современными политиками
[24]
глазами корыстных, хитрых или ничтожных осквернителей народной чести, как они немедля начинают кричать о национализме, нарочито придавая этому слову едва ли не позорно-бранное значение. Спекуляция на бытовом смещении понятий, жонглирование терминами "фашизм", "национал-социализм", "шовинизм" приводит к заблуждению людей, не очень осведомленных в национальном вопросе. И действительно, не всегда легко сразу понять, что иные "борцы" против шовинизма — на деле сами ловко маскирующиеся национальные изуверы, ибо втайне исповедуют насилие, вторгаясь в историю, жизнь и судьбу чуждого им народа.
Будто бы борясь за равноправие, эти коварные трюкачи на деле готовят почву для помрачения "не своего" национального самосознания и лицемерят для обмана и унижения наивных людей, чистых и светлых в своих национальных и патриотических помыслах. Это давно известный и, однако же, до сих пор еще действенный прием. Стоит заговорить о русском национальном самосознании, о русской идее, как обязательно какой-нибудь "либерал", "демократ", "интеллигент" или демагог прямо или исподволь заведет речь о шовинизме или фашизме, как бы приглашая догадаться, что, мол, разговоры о "русскости" это и есть шовинизм, это и есть "коричневая чума". Такая явная ложь, увы, действует: простодушный, политически наивный русский человек зачастую теряется от наглости этой лжи, смущается и готов иногда поверить в нее. Готов поверить — не от глупости, а от скрытой внутри души его доверчивости, природной скромности и стыдливости.
Нельзя отрицать, что за осквернением смысла слова национализм непременно следует осквернение связанного с ним понятия — нации. Умные осквернители прекрасно знают это. Они хотят внушить людям, любящим свой народ, смущение перед этой любовью, а может быть, и большее — какой-то стыд перед чувством, которым можно только гордиться. Они хотят убить в чужом для них народе ощущение самостоятельности, подорвать у него сознание права быть самим собой, чувствовать сокровенное внутреннее духовное родство, иметь свое самобытное лицо, свое "я" среди других наций и народов. А все это возможно только в особой любви к родным корням, связывающим людей одной страны в великое историческое единство народ. Эти корни в нашей природной речи, в незримой, таинственной связи с родною землей и ее судьбою; эти корни — в самой глубине сердца каждого, кто не утратил души человеческой. А потерявший душу достоин презрения и жалости.
Не этому ли учит нас и мудрый, великий русский язык?! Род - это слово, как бы ключ к историческим глубинам души русского человека; здесь средоточие любви, добра и красоты, того, что составляет духовные начала жизни. Не случайно приставка "на", означающая и высшую меру признака и стремление к чему-то, образует слово "народ": он высочайшее проявление рода и на-
[25]
правленное слияние судеб, рожденных под одной крышей Отчизны. Хоровод светлых, чистых слов окружает его. Родимый - говорим мы и знаем: дорогой, близкий нашему сердцу. Произносим Родина — и глубиной души чувствуем: родимый край, милая сердцу страна; услышим ли: родник, - и прозорливое воображение рисует поток, начало чистого, животворного, из недр матери-земли истекающего ручья.
Но если подумаем о темном, презренном, злом начале, язык выразительно подсказывает нечто "отталкивающееся" от нашего ключевого слова. Приставка "вы", означающая движение наружу, отторжение, удаление от чего-то, образует с ним презрительно-осуждающее: "выродок"; "от", - означающая отдаление, отделение, уклонение, отторжение от чего-то, вместе с названным словом образует негативное: отродье. Так учит нас язык, впитавший опыт многих предшествующих поколений: род, родина, родимый человек — это добро, а отродье, выродок и как бы "с боку" урожденный — урод - зло. Идти к добру — значит идти к народу!
Не эта ли мудрость испокон веков давала силы нашим достойным предкам и ныне вразумляет нас, заблудившихся их потомков?
Кто поможет нам выйти из этого умственного блуждания? Мы сами должны оглянуться вокруг, прислушаться к голосу наших духовных наставников и мыслителей, наших национальных светочей, осиянных великой силой любви к человеку. Обратимся к их мудрости, к их духовным открытиям, вполне понять которые можно лишь единым усилием мысли, чувства и духа.
Полтора столетия звучит еще не услышанный нами голос великого Гоголя: "Но как полюбить братьев? Как полюбить людей? Душа хочет любить одно прекрасное, а бедные люди так несовершенны, и так в них мало прекрасного! Как же сделать это? Поблагодарите Бога прежде всего за то, что вы русский. Для русского теперь открывается этот путь, и этот путь — есть сама Россия. Если только возлюбит русский Россию, возлюбит и все, что ни есть в России. К этой любви нас ведет теперь сам Бог. Без болезней и страданий, которые в таком множестве накопились внутри ее и которых виною мы сами, не почувствовал бы никто из нас к ней сострадания. А сострадание есть уже начало любви. Уже крики на бесчинства, неправды и взятки не просто негодование благородных на бесчестных, но вопль всей земли, послышавшей, что чужеземные враги вторглись в бесчисленном множестве, рассыпались по домам и наложили тяжелое ярмо на каждого человека; уже и те, которые приняли добровольно к себе в дома этих врагов душевных, хотят от них освободиться сами, и не знают, как это сделать, и все сливается в один потрясающий вопль, уже и бесчувственные подвигаются. Но прямой любви еще не слышно ни в ком, — ее нет-таки и у вас. Вы еще не любите Россию: вы умеете только печалиться да раздражаться слухами обо всем
[26]
дурном, что в ней ни делается; в вас все это производит только одну черствую досаду да уныние. Нет, это еще не любовь, далеко вам до любви, это разве только одно слишком отдаленное ее предвестие [...]. Любовь всемогуща и [...] с нею можно все сделать. Нет, если вы действительно полюбите Россию, вы будете рваться служить ей; [...] последнее место, какое ни отыщется в ней, возьмете, предпочитая крупицу деятельности на нем всей вашей нынешней бездейственной и праздной жизни. Нет, вы еще не любите России. А не полюбивши России, не полюбить вам своих братьев, а не полюбивши своих братьев, не возгореться вам любовью к Богу, а не возгоревшись любовью к Богу, не спастись вам."1
Тому, кто способен думать, стоит поразмышлять час-другой над этими словами, вникнуть в откровенное предостережение и понять наконец, что нет для нас другого пути спасения, как только следовать здесь указанному. А если так, не будем наивны, беспечны и неосмотрительны. И пусть каждый (именно каждый!) поймет, что с жизнью (не с прозябанием или существованием!) нас связывает только одно — Россия. Как страшно и грозно непонимание этого! Какие дьявольские силы работали столетия, чтобы вытравить из сознания многих моих соотечественников способность сразу отзываться этой живой правде-истине! Как лицемерно, с какой невежественной надменностью (или хитростью!) уводят нас от нее разными путями враги рода человеческого и предатели России!
Невежествен или дрянь тот человек, который не националист в душе своей. Но еще раз спросим: что такое националист?
Это — прежде всего честный человек, ибо он не изменяет национальной идее, которая есть не только мысль, не только естественное чувство самосохранения нации, но духовное достояние народа. Эта идея сопровождает народ с момента его появления на исторической арене и умирает только с его полным уничтожением. Чтобы понять в чем тут дело, обратимся к М. О. Меньшикову. "Народом, — писал он, — мы, националисты, считаем не только последнее поколение, призванное сказать "да" или "нет", но и те отошедшие поколения, которые строили жизнь народную и установляли законы. В понятие народа мы вводим также и будущие, еще не родившиеся поколения, перед которыми мы, их предки, несем нравственную ответственность..."2.
Таким образом, национализм в глубоком смысле — это благодарная дань прошлому своего народа, способность благоговейно ощущать свое настоящее родство с ним и истинное сознание ответственности за его будущее. Иными словами — это нравст-
_________
1. Гоголь H. В. Нужно любить Россию // Гоголь Н. В. Духовная проза. М. Русская книга. 1992. С. 735—736.
2. Меньшиков М. О. Народное возрождение//Меньшиков М. О. Письма к ближним. Год XI. СПб. 7972. С. 124.
[27]
венная категория, включающая в себя добромысленную память, благородное ощущение долга перед живыми соплеменниками и способность оценивать смысл своей жизни с высоты желаемого светлого будущего своего народа. Национализм — закон честного человека, потому что "только то и можно счесть действительным законом, что совесть признает непостыдным ни перед предками, ни перед потомством", — пишет М. Меньшиков и продолжает: "Цинический демократизм не признает родства, он не признает даже ближайших звеньев, соединяющих нас с вечностью в прошлом и будущем. Отсутствующие, как при голосовании в парламенте, считаются несуществующими. Но это же ложь нечестивая и для науки, как для нравственного существа недопустимая. И предки, и потомки в каком-то священном смысле существуют, они присутствуют и теперь в душе каждого, у кого есть душа". 1
Национализм (подлинный, а не его извращение) — духовен; он основывается на глубоком осознании органического родства с близкими народами и потому чужд как эгоистической обособленности "узколобого" сепаратизма, так и самовознесения своего народа над всеми или за счет других народов. Последнее называется по-другому: шовинизм и фашизм. Здоровое чувство национализма противостоит всему этому.
Национализм возникает из ясной определенности влечений к родному народу. Он так же естествен, как любовь ребенка к родителям, родному дому, как его органическая первоначальная склонность к родному языку, звуки которого он слышит с колыбели.
Националист — это человек, имеющий душу живу, это тот, кто способен понять, что "мы всего лишь третья часть нации, притом наименьшая. Другая, необъятная треть — в земле, третья — в небе, и так как те нравственно столь же живы, как и мы, то кворум всех решений принадлежит скорее им, а не нам." 2. Националист — это тот, кто способен осознавать и чтить историю своего народа и не склонен проявлять к ней ни бессердечного равнодушия, ни постыдной издевки. Речь идет не о холодной сдержанности и табу по отношению к горьким страницам нашего прошлого, но о сыновнем характере отношения к нему, речь идет о том нравственном такте, который ярко проявился в монологе пушкинского Пимена:
...да ведают потомки православных
Земли родной минувшую судьбу,
Своих царей великих вспоминают
___________
1. Меньшиков М. О. Указ. изд. Там же. С. 124.
2. Меньшиков М. О. Там же. С. 125.
[28]
За их труды, за славу, за добро.
А за грехи, за темные деянья
Спасителя смиренно умоляют...
(Выделено мной В. Т.)
Эти слова — урок честного отношения к отечественной истории.
Националиста неизменно влечет народное единство, историческое и современное. Он полон решимости утверждать все, что достойно его народа, стремится мыслью ли, делом — противостоять тому, что опошляет его. Националист всеми силами души восстает против унижения соплеменников, каким бы способом оно ни выражалось; он сочувствует и содействует укреплению национального единства и самосознания, верен национальному духу. Именно духу, духовному началу, ибо речь идет о том, что связано с творчески воплощенном им в своей культуре стремлении к истине, добру и красоте.
Национализм — это щит от духовной интервенции, в частности, — от свойственного западной цивилизации поклонения золотому тельцу, от растления духа, от торгашеского мышления, которым ныне охвачена значительная часть нашего общества. Безжалостно унижая здоровое чувство национализма, мы не сумели удержать мутные потоки "новой" цивилизации в рамках национальной культуры. Не пережевывая, глотали мы цинических вольтеров, ницше, кровавых робесньеров, высокомерных байронов, а позже — бездуховных, сексуально зацикленных фрейдов — и получили духовное расстройство, миазмы которого уже два столетия распространяются в отечественной истории. Когда все это стало проясняться в сознании умных людей, наш Грибоедов устами Чацкого молил,
Чтоб истребил Господь нечистый этот дух
Пустого, рабского, слепого подражанья..,
призывая защитить национальные "нравы, и язык, и старину святую". Ан нет, не защитили. И по-настоящему не переварив в своем желудке марксизм, подчинились инородческому (по существу же антирусскому) окружению Ленина. Вследствие этого был прежде всего нанесен удар русскому национальному самосознанию и шеренги интернационалистов обернулись по существу против русского народа. За это русские заплатили кровью миллионов своих соплеменников. Неужели этого недостаточно, чтобы образумиться?!
Немало было сделано и делается, чтобы убить, растлить душу народа. Жестоко подорвана во многих живая непосредственность в ощущении своей национальности, чувство национальной гордости. Идет бесстыдное осквернение нашего прошлого, проводимое по преимуществу озлобленными инородцами, широко проникшими в среду так называемой интеллигенции и во все средства
[29]
массовой информации, бесстыдно или с невинным коварством вытравляют здоровый национальный инстинкт. Народные идеалы искажаются и высмеиваются. Кощунственно пародируется то, что серьезно и свято. Выставляется как истинно народное то, что позорно и осуждается самим народом. О возвышенных идеалах, о светочах нации говорится обыденно, пошловато, упоминание о них дается в нарочито "снижающем" контексте. Презрение к русскому становится расхожей монетой в политических демаршах.
Всячески подогревается разобщение братских народов, составляющих Россию. Да и что же есть Беловежский сговор, как не предательство великой и неистребимой связи племен, соединенных не только общей историей (от самых корней), но и общей духовностью? Дорого заплатим мы за это временное разобщение, и это так же очевидно, как то, что ему наступит конец и "в семье великой, в семье вольной, новой" (Т. Шевченко) сладится материально то, что в идее нерасторжимо и ныне: наша славянская сокровенная духовная общность в единой России...
Со знанием дела внушали нам легкомысленное неверие, немало усилий приложили, подготавливая почву разобщения, с вожделенным упорством говорили только о материальном благополучии, с цинической дерзостью поносили и превращали в "пережиток прошлого" исполненные духовной энергией идеи и национальные святыни. Враждебное недоверие, непримиримое отчуждение воспитывали во имя новых идеалов всеобщего "всехнародного" счастья. Получалось только, что самый ближний, родной народ при этом вроде бы и не в счет. Строгий отбор производили среди пророчеств прошлого, запрещая думать об иных предвестиях, отрешали от народной мудрости. Всечеловечность русского национального начала криводушно подменили всемогуществом человека, сатанинской гордостью, забывая природную скромность и стыдливость русской натуры.
Опустошают наши души и заставляют поклоняться золотому тельцу, доллару, госпоже Наживе, как единственной предводительнице культурного движения. Пытаются заставить русских поверить "в фаллос как в единственную свечу в потемках жизни и в "я" как единственного реального бога" 1, в комфорт как единственную цель вожделенных стремлений.
Направляют не к возвышению духовному, к росту человеческого в человеке, не к становлению культурных, семейных и народно-государственных традиций, не к расцвету народному от семьи до государства, а — к обособленной слепоте, к замкнутости в "мелких желаниях", сытому существованию вне политики, т. е.
__________
1. Бурмакин Анатолий. Трагические антитезы. М. 1902. С. 69.
[30]
вне каких бы то ни было, кроме шкурных, интересов. Всем этим готовят базу для "колониального сознания" русских. Готовят усердно.
Одурманивают атмосферу жизни мерзовониями западной цивилизации. Превращают страну нашу в отхожее место западного образца жизни: через прорубленное в Европу окно в сторону России, как через канализационную трубу, текут отравляющие потоки дозволенных и недозволенных материальных и "духовных" наркотиков (все московские торгаши продают западное пойло и дурман), а в сторону Европы через "Интерурал" и всевозможные мафиозные концессии безвозвратно текут народные богатства. И нет конца бесовской наглости! Националисты не могут быть равнодушны к этому: истинное чувство справедливости проверяется на том, справедлив ли ты к ближнему. Националисты — это те, кто превыше всего ставят любовь к своему народу.
Ярко и точно сказал об этом И. А. Ильин. "Национализм есть любовь к историческому облику и творческому акту своего народа во всем его своеобразии. Национализм есть вера в инстинктивную и духовную силу своего народа, вера в его духовное призвание. Национализм есть воля к тому, чтобы мой народ творчески и свободно цвел в Божием саду... Национализм есть система поступков, вытекающих из этой любви, из этой веры, из этой воли и из этого созерцания.
Вот почему национальное чувство есть духовный огонь, ведущий человека к служению и жертвам, а народ — к духовному расцвету. Это есть некий восторг (любимое выражение Суворова) от созерцания своего народа в плане Божием и в дарах его благодати. Это есть благодарение Богу за эти дары, но в то же время и скорбь о своем народе и стыд за него, если он оказывается не на высоте этих даров [...]. Национализм испытывает, исповедует и отстаивает жизнь своего народа как драгоценную духовную самосиянность. Он принимает дары и создания своего народа как свою собственную духовную почву, как отправной пункт своего собственного творчества" 1.
Националисты — это те, кто понимает значение народной самобытности, кто видит в ней не внешний признак, а глубинную суть народного строения и здравого народного бытия. В этом заключается неопровержимая их мудрость.
Националисты составляют основную когорту патриотов: патриот не может не быть националистом. Действенное проявление национализма по отношению к стране своей, к Отечеству — есть патриотизм. В нем все названные качества освящены любовью к Родине и ощущением того, что служение ей составляет великое счастье и цель нашей жизни.
___________
1. Ильин И. А. О русской национализме // Ильин И. А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России. Статьи 1948—1954 гг. в 2-х томах. Т. 1. М. 1992. С. 282.
[31]
В горниле национализма происходит становление личности. Не может быть личности без самобытности, а самобытности — без национального своеобразия. Чем выше чувство национального, чем более возвышается оно над органическим инстинктом народного самосохранения до сознания внутренней сущности и исторической роли своего народа, тем более личность — человек, тем ярче ее достоинства. Напротив, в болотном месиве космополитической бесприютности вянут и никнут добрые порывы сердца, расслабленного вненациональным безначалием. "Национальное сознание есть проявление сознания самого себя, как части своей нации", ибо оно есть "освобожденная энергия народная, самодержавная и самостоятельная в своем труде" " (М. О. Меньшиков) 1.
___________
1. Ковалевский П. И. Национализм и национальное воспитание в России. В двух частях. Ч. 1. Нью-Йорк, 1992. С. 78.
[32]
Троицкий В.Ю. Пути русской школы: о судьбах образования в России (средняя школа) / М., 1994, с. 24-32.