Перейти к основному содержанию

«Воспоминание - самая сильная способность души
нашей и им очаровано всё, что подвластно ему».

А.С. Пушкин

На старости я сызнова живу,
минувшее проходит предо мною.

ДЕТСТВО

Моя родина - село Натальино, Самарского уезда, бывшей Самарской губернии (ныне Куйбышевской области)*.

Село располагалось на необъятной равнине, которую трудно было охватить взором. Далеко, верст за тридцать в одну сторону, синела гряда высокого правобережья Волги. В солнечный летний день красиво на горизонте плыло марево. Степь расстилалась кругом, богатая прекрасным черноземом, покрытая хлебами и степными травами. Село с одной стороны окружали озера: Барское, Среднее и Башкирское*. Башкирское озеро, довольно многоводное и глубокое, уходило от села далеко в степь верст за 25. По другую сторону села, версты за четыре, тянулось на большом пространстве озеро под названием Майтуга*. Все озера были богаты рыбой, преимущественно карасями. По краям этих степных озер росли в изобилии камыши, которые в безлесной местности были подспорьем к кизячному топливу.

Местные степные озера были богаты и дичью. Кажется все породы болотной и водоплавающей дичи, что описаны С.Т. Аксаковым в «Записках охотника Оренбургской губернии» встречались здесь, особенно в громадном Башкирском озере, любимом охотниками. Мы, маленькие рыболовы, любили ловить карасей на этом озере и верили, что караси лучше клюют, когда мимо нас проплывают, гонимые ветром «коблы» - островки, заросшие камышом.

Озера были богаты камышом, остатки которого иногда выжигались. Однажды огонь был упущен в Майтугу. Была осень, камыш высох, и сплошная огненная река лилась более трех недель. Кругом стояли стога сена, убранного с лугов помещика. Сгорело 3800 стогов.

Все указанные богатые угодья, окружавшие село, принадлежали помещику графу Орлову-Давыдову*. Крестьянские наделы были ничтожно малы. Трудолюбивое крестьянство села Натальино жило очень небогато на малых душевых наделах. Крестьяне, чтобы повысить свой жизненный уровень, брали у помещика землю испольно на невыгодных условиях.

А кругом расстилались прекрасные земли, степные залежи, обильно покрытые почти девственной травой, богатые сенокосом. Сколько дичи было в этих необозримых степях: гусей, дрохв, стрепетов, куропаток*. И опять же большинство этих степных угодий использовалось помещиком. На них паслись многочисленные отары его овец-шлёнок*, которые зимовали в прекрасно оборудованных сараях-кошарах.

Трудны были и зимы для крестьян. Единственным топливом были кизяки*, солома, да если удастся заготовить камыш. Лесу кругом не было, лишь вётлы красовались по берегам близлежащих озер.

Зимой необъятная степная равнина заносилась глубокими снегами. Дороги между селами и деревнями провешивались пучками камыша. Без этих опознавательных знаков путникам беда в пургу. Бураны в равнинных степях при одном воспоминании нагоняют жуть. По ночам в такие бураны мерно, редко, однообразно раздается заунывный звон церковного колокола, тревожный звон которого не однажды спасал путников в такие жестокие степные бураны.

Помню, в детстве мы пугливо жались друг к другу, с тревогой засыпая под эти мерные, однообразные звуки колокола.

Село состояло из главной улицы, которая тянулась во всю длину села на протяжении двух верст*. На одном конце улицы располагалась «барская усадьба», обнесенная деревянной оградой, другой конец уходил в степь. По обе стороны главной, точно по линейке построенной улицы, располагались меньшие улицы и переулки, из которых одна носила название «Кривуши», так как она нарушала принятую при расселении и постройки правильность расположения. В конце села недалеко от барской усадьбы стояла деревянная церковь и земско-общественное училище*. Это была главная площадь села, от которой в разные концы вели улицы и переулки. Крестьянские постройки были деревянные, крытые в большинстве соломой и камышом. В самой середине главной улицы маячили три каменные кладовые местных богатеев.

В селе Натальино мой отец, Димитрий Федорович Свечников, был учителем земско-общественного училища. Жили мы в особом при школе деревянном домике, состоящем из двух комнат и отдельной, через холодные сени, кухни. Жалованье, как тогда называлась зарплата, учителя было небольшое, 37 руб. 50 коп. Семья увеличивалась. Жить было трудновато. Дед и бабушка мои по матери, упросили отца и мать, отдать им меня на воспитание. Дальнейших мотивов не знаю, которыми руководствовались мои родители, отдавая меня на воспитание, но только они были чрезвычайно любовные и благородные.