Перейти к основному содержанию

21 мая 1959 года

Вот мы, с дорогой подругой жизни Раичкой, после дня нашей свадьбы, после далеких путешествий по Волге добрались до тихой пристани. Здесь зарождались и складывались наши отношения. Здесь было, включая и всю предыдущую жизнь в Петербурге, много, много неповторимых моментов, трепетных биений сердца, бесчисленное количество дум, переживаний. Вот и сейчас мы приехали сюда вдвоем, семьей, а настроение наше такое же юное, жизнерадостное, веселое, спокойное, не омраченное ничем, и мы чувствуем себя на высоте счастья. Вот с тех пор прошло почти пятьдесят лет, а вспоминается вся жизнь, все ее моменты с такой реальной ясностью, как будто ты сейчас все это чувствуешь, и переживаешь и умом и сердцем.

Пока мы были вдвоем и хозяйничали, как находили нужным. Но скоро приехала вся семья. Папа был членом Государственной Думы, детям, Евгению и Сереже, надо было учиться в духовном училище, Леонид учится пению, Таисия на курсах. Семья большая. Квартира хотя и была о четырех комнатах, а все-таки чувствовалась теснота. Одну из комнат занимали мы с Раичкой. Я усиленно искал места, где-либо устроиться преподавателем, но пока ничего не получалось. Самолюбие мое сильно страдало: так не хотелось пользоваться благами, хотя и родной, семьи. Отец Раички, Аркадий Алексеевич, всегда поддерживал наше настроение: подождите, не уезжайте из Петербурга, может быть и устроитесь.

Часто я заходил к ректору Петербургской семинарии, архимандриту Вениамину. Авва, милый Авва! Он так отечески, любовно ко мне относился. Ведь в Петербурге очень трудно устроиться, а уезжать в провинцию так не хотелось, тем более, что и семья Раички была здесь.

«Подождите, Вениамин Димитриевич, возможно, что Вы устроитесь у нас в семинарии».

«Отец Ректор, ведь претендентов-то, наверное, очень много будет, если у Вас в семинарии откроется вакансия».

А это Вас пусть не беспокоит». Велел подать заявление, что я и сделал. В бесплодных поисках места прошло немало времени. Шел уже октябрь месяц. Чтобы несколько освежить свое настроение от многих дум, я иногда уходил в Русский музей, в Михайловский дворец, там у меня оставался ящик-этюдник с красками. Я там еще копировал со второго курса Академии. В этот раз я копировал картину В.М. Васнецова «Витязь на распутье». Может быть, я и выбрал ее потому, что она была созвучна моему настроению*. Картина-оригинал была очень большая - 4 аршина с вершками в длину и 2 аршина с вершками в ширину. Я вычислил и взял 3/8 размера оригинала и заказал у Дациаро холст. На копию я употребил дней шесть, рисовал с жаром, с настроением, нравилось. Кончил. Картина осталась сохнуть. С тыльной стороны я подписал «30 октября 1909 года» И сейчас эта копия хранится в семье и радует глаз мой, и будит светлую память*. И знаменательно. Прихожу домой, а Раичка подает мне письмо из семинарии от В.А. Победимского. Читаем: «Многоуважаемый В.Д! Вы назначены на мое место. Приходите завтра, заменить меня на должности помощника инспектора». Какая радость у нас с Раичкой! Работать и жить в столичной семинарии! Мы сразу воспрянули духом. Ведь остаться работать и жить в столице - была мечта и Раички и моя. Ираида Аркадьевна вот она осуществилась: как о. Ректор семинарии, архимандрит Вениамин, сказал мне, чтобы я не уезжал из Петербурга, подождал и провел мое назначение чрез учебный комитет Синода, а ранее через Митрополита Петербургского Антония. Милый Авва! И здесь проявил отеческое ко мне отношение, начиная с самарской семинарии. Для меня и Раички наступили дни спокойной, удовлетворенной радости!