12 декабря 1959 года.
Поздно начался учебный год. Причиной тому была недостача преподавателей по некоторым предметам. Не было преподавателя физики. Отыскал в одном из учреждений окончившего Петербургский университет по математическому факультету гражданина Окамелкова А.Г. и пригласил его преподавать физику. Молодой человек оказался очень серьёзным и вдумчивым преподавателем, и прекрасным человеком. Не было преподавателя химии. Разыскал работающего в больнице почтенных лет бывшего провизора аптеки, который был специалистом-химиком. Макаров Константин Яковлевич был знающим преподавателем и очень хорошим человеком. Долго он и потом работал в школе. Историю и географию вела А.М. Бочкова, бывшая заведующая школой. Русский язык и литературу – Богомолова Вера Герасимовна, математику вёл я.
Вторая ступень была, таким образом, укомплектована преподавателями. В четырёх классах первой ступени работали преподаватели: Гавриленко Енафа Сергеевна, Шанина Мария Григорьевна, Шмырёва Ксения Николаевна, Добронравова Любовь Матвеевна. И старожил школы – Туранский Владимир Васильевич. Он ещё юным пришёл в коммерческое училище, Работал и при мне и после меня, до ухода на пенсию. Он преподавал черчение, рисование и временно немецкий язык. За недостатком средств я в своём лице совмещал заведующего школой и помощника заведующего, и заведующего хозяйственной частью. Ничего, справлялся.
Школа заработала. В хозяйственной части мне всегда помогал комсод, особенно некоторые его члены, которые проявляли активность – Панасик В.Ф. и Колосов Пётр Артемьевич. Последний особенно всегда шёл на встречу, жил он близко от школы, был большой мастер по многим ремёслам и безотказно отзывался на нужды школы. А Панасик Василий Филиппович обладал большой энергией. Он был беженец I империалистической войны, обременён большой семьёй и всех детей сумел прокормить и поставить на ноги.
С комитетом содействия работал хорошо, дружно, что помогло сохранить и упрочить школу, поставить её прочно на ноги.
Теперь о дисциплине. Когда я достаточно присмотрелся к обстановке, то увидел, что дисциплина среди учащихся весьма расшатана. Нужно было её поднять на должную высоту. Нужно это было делать терпеливо, умело, спокойно, но твёрдо. Ребята ходили в помещениях в шапках, курили. Собираю их, веду беседу. «Я заметил, что вы, ребята, в школе в шапках ходите». «Ходим, Вениамин Димитриевич». «А дома вы ходите в шапках?» «Да разве дома можно в шапках ходить? Там такое дадут…» Верно, ребята, дома нельзя. А в школе ходить в шапках разве можно? Школа ведь государственное учреждение. В школе тем более в шапках ходить нельзя, школу любить, уважать нужно. А теперь, ребятки, вместе, твёрдо, навсегда запомним: в школе в шапках ходить не будем, нельзя! И с этого момента ни я, ни кто из преподавателей и родителей в шапках вас в школе не увидит». Больше я в шапках учеников не видел, разве кто-либо забудется, вспомнит и сейчас шапку под мышку спрячет.
«Теперь относительно курева. Дома, ребята, вы курите?» «Да разве дома можно? Да там отец даст такую…» «А в школе тем более курить нельзя, школа учреждение общественное. Лучше, если вы, ребята, не будете курить, а если уж кто не может бросить, я отведу особую комнату, там и курите. Преподаватели будет курить только в учительской». Комнату я ребятам отвёл, в сенях школы, а в самой школе, в классах и коридорах больше их с папиросами уже не видел*.
Технический персонал поддерживал чистоту здания, аккуратно топили печи, протирали столы, окна. Этого я неукоснительно требовал, чтобы никогда не виделось висящей или плавающей по воздуху паутинки. Аккуратности, опрятности я требовал и от учащихся.