10 мая 1960 года.
Летнее время отдыха проходило в Рудне разнообразно. Местность была, как я уже упоминал ранее, весёлая, открытая, разнообразная. Здесь можно уйти в поле, углубиться в лес, в лодке плыть по реке. Можно сказать – не нужно никакого курорта, прекрасный и разнообразный отдых можно получить и Рудне. Но, конечно, человеку хочется изменить обстановку, выехать куда-нибудь, посмотреть новое. В этом смысле, летом 1927 года мы вернулись из поездки в мою «землю обетованную», как я называю наш прежний родной очаг, родной дом, родные места на реке Сок, освежёнными. Навестили мы дорогих Маму, тётю и Маню – и на душе, стало легче. Это не только исполненный долг, это обновление всех прекрасных чувств неповторимой милой юности. Путём-дорогой туда и обратно мы с Раичкой много вспомнили из прежнего, дорогого, пережитого. В этом отношении наша поездка была вдвойне приятна и памятна. Для Симы она была очень полезна, дала ему много разнообразных впечатлений, которыми обогащались и ум его, и душа.
Лето уже подходило к концу. Начинался новый учебный год. Школа стояла на прочных рельсах. Все было неплохо налажено. Коллектив педагогов был хорошо спаянный. Кажется, в этот год приехал навестить школу, заведующей Саратовским губернским отделом народного образования. Был на уроках. На уроке литературы ему очень понравилось, как две ученицы 9 класса – Гавриленко Катя и Гидеон Ирма, разбирали произведение Гладкова «Цемент»*. Но милейший Наркомпрос нас всё «подкреплял» новыми программами. За время моей работы их у меня накопилось изрядное их количество, в виде стопки, высотой сантиметров 30-40. В этой куче «методического материала» было много странных программ. Например, программы, в которых под руководством профессора Чистякова, была в курс школы 1 и 2 ступени введена частично даже высшая математика. И кончая методом проектов. Вообще, творческая мысль Наркомпроса работала лихорадочно, удивляя нас, учителей, всевозможными новшествами, которые быстро появлялись, но не менее быстро и затухали*, когда, наконец, по постановлению ВКП(б) от 5 сентября 1931 года, и от 25 августа 1932 года не остановились на классно-урочной системе, как наиболее рациональной.
Как раз в Наркомпросе на очереди был метод проектов, и нас, директоров школ, для назидания и обучения Наркомпрос во второй половине учебного 1927-28 года пригласил в Москву на месячные курсы. Время курсов падало на февраль месяц. Я выехал. Наркомпрос приготовил для «курсантов» и общежитие, и питание. Читали лекции. Вели практические занятия, т.к. курсы имели политехнический уклон. Мы посещали и московские школы, которые считались образцовыми, но никакого новшества мы там не нашли, а так называемый «бригадный метод» проводился в какой-то бестолковой сутолоке, давая нам очень толковый образец, как не надо делать. У нас в Руднянской школе всё это неплохо велось: был обрабатываемый земельный участок, за которым следил преподаватель, агроном Канаев А. Ф. Были и столярные мастерские, где учащиеся работали под руководством хорошего мастера Шалимова, а резьбу по дереву с учениками вел В.И. Гидеон.
К слову упомяну здесь еще об одной несуразице в тогдашней оценке знаний учащихся. Существовали оценки: удовлетворительно, вполне удовлетворительно, хорошо, т.е. отлично. Получено распоряжение изменить. И, помнится, при бригадном методе мы пользовались такими оценками: «проработал материал и усвоил», «проработал материал, но не усвоил», и тому подобное*. Много было нецелесообразного, если не сказать нелепого. И уже поздно, очень поздно – во времена Министерства Народного Просвещения установлена пятибалльная система оценки, как самая рациональная.