12 августа 1959.
Лишь только завернули к причалу города Хвалынска, три звонка, свистки, и пароход помчался дальше. Перед Хвалынском миновали мы город Балаково, где строится плотина и будет Саратовская ГЭС. За Хвалынском побежали гористые берега правобережья. Они все поднимались и поднимались, а против села Спасское находилась самая высокая точка. Там на горе из села Спасское виднелось село Паньшино, и в ясные солнечные дни, помню, сверкали кресты церкви села. А в левобережье красовались низменные берега, прекрасные займища, заросли озер и песчаные отмели. А дальше, уходя в безбрежную даль, расстилались равнинные степи Заволжья. Местами Волга раздваивалась: мощно острова наметала она издавна на своем фарватере. Они покрылись густым лесом, кустарником. Там было много причудливых заливов. Глаз не оторвешь от созерцания красот величавой панорамы красавицы Волги.
Я жадно всматривался в эти родные мне с детства места. Скоро дорогое сердцу село Спасское, где прошли мои детские и отроческие годы, куда я с любовью приезжал каждым летом и в свои юношеский года. Проезжали остров Старицкий. За ним на гористом правобережье находилась село Вязовка, где прошли мои младенческие годы.
Вот и село Спасское, милая колыбель моих детских воспоминаний. Что сталось с тобою, дорогое и родное местечко давних лет? Глаза напряженно ищут издавна привычные силуэты и очертания берегов, и не находят их. Где то красивое займище с богатыми озерами, Большим и Малым затонами, Бобровым озером, речкой Латаганкой, где мы, ребятенками, ловили рыбу и раков? Где те «мастодонты» – величавые осокори, которые украшали займище, как стража, красиво расставленная в вековом парке. На ваших вершинах, великаны, ранние весенние гости, грачи, всегда вили гнезда, и неумолкаемый их веселый крик раздавался и весной, и летом. И так приятен был клекот этих атласных белоносых гостей, что он и до сих пор радостно помнится. Как красиво стояли эти величавые осокори в половодье, когда Волга зальет все займище, вода вольется далеко в овраги, что прорезали берег, к которому пришвартуются баржи и полубарки, пришедшие за хлебом, и привезшие разные товары, посуду и детские игрушки.
Не стало песчаных отмелей, где мы собирали красивую гальку и купались. Волга, точно рассердившись, в предыдущие десятилетия смыла всю эту милую прелесть и унесла куда-то, точно здесь никогда и ничего не было. Волга подошла к самому глинистому берегу и размывает его.
Дав сигнальный свисток, пароход скоро причалил к пристани. Вокруг все ново, и не к лучшему. Берег оползает. Красавец, своеобразной архитектуры, большой дворец помещика Самарина Дмитрия Федоровича, как-то опустился, стал ниже, точно вдавился в землю. Наружный вид его ясно изобличал, что этим даровым приобретением не дорожат новые владельцы: дом, видимо, не ремонтировался, с парохода видны битые стекла. А как красив этот дворец, как оригинален в своей архитектуре. Я помню, еще мальчишками мы интересовались его стройкой, делали разные фантастические предположения. Вероятно, и другие постройки усадьбы переживают время упадка.
Как бы хотелось приподняться с парохода и взглянуть напряженно и внимательно на эти, издавна знакомые и дорогие с детства места Спасского! Может быть, пройтись старческой ногой по местам, где ты ходил в годы ясной, доброй, неповторимой юности. Взглянуть на тот памятный дом, где ты рос. Возможно, его уже и нет давно. Все, вероятно, изменилось до неузнаваемости. Нет! Тяжело будить тени минувшего. Они так дороги! Пусть останутся нетленными в прекрасных воспоминаниях минувшего былого…
Когда мы подъезжали к Спасскому, не видно уже было и красивого храма, великолепной архитектуры. Видимо, непродуманная и некультурная, недобрая воля нашла нужным разрушить это сокровище. А куда исчезла село Спасское? Оно версты на 3-4 стрункой раньше было вытянуто по берегу, а теперь берег пустынный. И название пристани даже исчезло: было Спасское, стало Приволжье.
Пароход дал последней свисток. Отходят. Прости, прежнее, милое сердцу, Спасское, где прошли мои детские и, отчасти, юношеские годы. Все, что тогда ласкало и чаровало взор, осталось только в дорогих воспоминаниях.
Пароход «Доватор» начал набирать скорость. Закатывалась солнце. Спокойная тишина Волги. Заволжские берега постепенно уходили и тонули в фиолетовых дымках неясных очертаний. Убегали и места прежнего Спасского. Проезжаем места издавна с детства родные и знакомые. Спускаются сумерки над Волгой. Постепенно темнеет. Небо ясное, летнее, звездное. Подходим к Кашпиру*. Он весь в огнях, захватил большое поле берега. Здесь были раньше в Кашпире пещеры-шахты, где добывали, как тогда называли гудрон, из которого получали ихтиоловую мазь. Теперь там, в Кашпирах, поселок горняков со сланцево-перегонным заводом. Вскоре мы подошли к пристани Сызрани. Была темная ночь.