ЗАВТРА СТАНЕТ ЛЕГЧЕ!
«...Как могли вы склонить всех родителей вот на такие дела – чтобы их дети летом работали в школе? Как вы привили такую любовь к труду на земле вашим учащимся? Пожалуйста, опишите. У нас так не получается. С. Т. АЛПАТОВА, с. Тархан-ка Казахской ССР».
[259]
«Наша школа тоже сельская и небольшая, но сколько мы ни бьёмся, ничего не выходит. Дисциплина у нас не очень пло-хая и успеваемость тоже, но дети ничего не берегут, всё лома-ют. Наказания пользы не приносят. Расскажите, пожалуйста, с чего вы начинали, как организовали труд детей. Л. А. НИКИТИНА, ст. Итларь Ярославской обл.».
«У меня к вам огромная просьба: пожалуйста, помогите ор-ганизовать подобное хозяйство. Расскажите, с какими трудно-стями Вам пришлось встретиться и как Вы их преодолели. И. В. КУЗНЕЦОВА, биолог, г. Старый Крым».
Трудности... Теперь оставшиеся позади, они видятся ина-че, проще, как пересказанное кино.
А начиналось очень непросто.
Софья Петровна подала председателю колхоза бумажку-отношение: «Школа просит выделить участок земли».
Мужиковатый, прижимистый хозяйственник глядел на неё с каким-то сердитым подозрением. – Участок? Это зачем вам участок?
Софья Петровна объяснила.
– Не могу, – поджал губы хозяйственник. – Не имею права! Потому – это есть земля, государственная собственность! Раз-базаривать нам её никто не позволит.
– О каком вы разбазаривании говорите? – изумилась Со-фья Петровна. – Это же не мне, не вам, не в чьи-то частные руки. Это для большого государственного дела – для воспита-ния детей, их любви к труду. Это же будущие колхозники!
– Будущие колхозники пускай вон картошку помогают
[260]
копать! А я не могу это – направо-налево, потом, пожалуйста, – к прокурору.
– Да почему к прокурору? Чего вам бояться?
– Я ничего не боюсь, а земля это не моя!
– Странный вы человек. Неужели по этому поводу мне надо ехать в райком?
– А это пожалуйста! Вы меня райкомом не пугайте!
У первого секретаря райкома он бушевал:
– Какое я имею право? И никто не имеет! Это незаконно. И не надо! Пусть вон идут в колхоз и работают!
– Колхозу они помогают и будут помогать. А это нужно им для постоянного труда.
Объясняли, убеждали, наконец секретарь райкома встал. Бывший учитель, он хорошо понимал необходимость того, о чём просила школа.
Тогда вот что, – сказал он. – Мы сейчас поедем к вам в колхоз, соберём общее собрание, и пусть решают колхозники.
Хозяйственник пожевал губами, похмыкал, глядя в пол, сдался:
– Ладно. Мы сами, на правлении... Школа загудела пере-стройкой.
На линейке Софья Петровна говорила, что теперь у них будет своё детское хозяйство, большое, красивое. Оно станет давать им необходимые средства, и можно будет открыть свою бесплатную столовую, накупить спортивного инвентаря, всяких игр, пособий, ездить на экскурсии в Москву.
Новая рать коммунаров глядела сотней именинников. Со-фья Петровна видела счастливо засиявшие лица девочек-юннаток, мальчиков, которые по первому слову брались за лю-бое дело. Ставные, милые ребята! Для них это праздник!
[261]
Но она видела и холодные и даже злые глаза, в которых читалось: «Вот ещё! Приду-умали!» Давние знакомцы – раз-болтанные, неподдающиеся, привыкшие ничего не делать. Один из них, сурово глядя исподлобья, прогудел:
– А если кто не хочет?
Это был мальчик П., непослушный, грубый, ненавидевший всякую работу и любивший властвовать над ребятнёй.
Ему ответили, что в нашей стране работать должен каждый. Мальчик П. насмешливо полуотвернулся, дружки глянули на него с завистливым одобрением.
Софья Петровна понимала, что теперь всё пойдёт обост-ряться, всё, включая и отношения школы с известной частью мам. И всё будет дыбиться до тех. пор, пока одна сила не одо-леет другую.
Хозяйство начинало организовываться и обзаводиться. На уроках труда делали ящики, набивали их перегноем, сеяли се-мена цветов, помидоров, капусты, готовили лопаты и тяпки. Вместе со всеми, когда лучше, когда хуже, работал и мальчик П., работали и другие, подобные ему.
Забунтовали они, когда пошла речь о звеньях: кого – куда. Звенья создавали по типу макаренковских отрядов, бригад. Принцип: в звено входят дети разных возрастов, живущие ря-дом друг с другом. Им удобно будет собираться, а работа пой-дёт лучше, когда в маленьком их коллективе будут и дети из начальных классов и старшеклассники, уже что-то умеющие, способные научить младших.
Звеньевыми ставили опытных юннаток. Софья Петровна объявила, что она берёт шефство над звеньями и что,
[262]
кроме них, создаётся ещё постоянная ремонтно-строительная бригада из мальчиков-старшеклассников. Её задача – всякие поделки, огораживание, благоустройство, ремонт мебели, ин-вентаря и самой школы. Руководить бригадой будет препода-ватель труда и физкультуры Василий Николаевич Круглов. Ре-бята весело переглядывались: хорошо! Василий Николаевич – мастер на все руки, с ним интересно! Мальчик П. выкрикнул:
– А если я не хочу быть в этом звене?
– А я с этой звеньевой не хочу! – запетушился другой, по-чему-то краснея и косясь в сторону девочек. – Подумаешь! Бу-дет командовать!
Но буря эта была не из самых страшных, она в тот же день и унялась, а вскоре небеса вдруг одарили Софью Петровну такой обнадёживающей улыбкой, что могло показаться: ну, весна!
Установились тёплые дни, Софья Петровна объявила об-щий выход на новый участок.
– Он очень запущен, – объяснила она. – Вы увидите: кор-невища сорняков там душат всё. Их надо выбрать до единого. У нас на участке должен быть образцовый порядок!
Участок начинался сразу за школой – целое поле длиною чуть не в полкилометра. Колхозники распахивали, боронили и перепахивали его (сговорчивее стал ершистый председатель). На взбуровленной земле, как разжиревшие черви, густо белели прожорливые корневища.
Младшие, старшие – один перед одним, ребята набивали вёдра жирными трофеями. И когда отходил воз, полный обез-вреженных хищников, все останавливались и с облегчением провожали его глазами.
Вот уж и последний воз. Ребята стояли перед
[263]
распаханной и, кажется, легко вздохнувшей наконец землёй и легко вздохнули и сами. Чисто, хорошо! И эта отдыхающая земля теперь будто роднила их и обещала им что-то радост-ное.
Софья Петровна смотрела на мальчика П. Он стоял с во-инственно торчавшим чубчиком, и глядел вслед повозке. Сего-дня он тоже наступал и чувствовал себя участником победы.
Лето шло с грозами. Затихла, опустела школа. Запушились травой цветочные делянки, на овощных грядках зазеленела мокрица, лебеда. Выходи на работу, детхоз! Беритесь за тя-почки, звенья! Все – на работу!
День начинался тихий, тёплый. Учительницы в нарядных косынках встречали ребят, как на Первое мая. Те подходили по двое, по трое, младшие добросовестно тянули: «Здра-авствуйте!» и улыбались. Им нравились новые тяпочки с но-выми ручками, остро наточенные в мастерской, нравилось, как приветливо встречают их учителя и старшеклассники. Дальние подъезжали на велосипедах, ставили машины к изгороди и чу-точку обескураженно оглядывали собравшихся: «Ма-ало...»
Мало. Этого как раз и опасалась Софья Петровна: кто сам не захочет, кого не пустят сердобольные родители... Она это предвидела, и на последней линейке предупреждала: прихо-дить всем, учёт будет строгий. Объявила нормы выходов, установленные в зависимости от возраста, и всем показывала тетрадь в сиреневой обложке.
– Это тетрадь учёта выходов, вот так разграфлены стра-нички: тут фамилии, тут даты. Будет отмечаться: «был», «не был».
Недовольные посматривали с откровенной прохладцей,
[264]
мальчик П. скривил губы, будто говорил: «фу, да и отмечайте!»
Но сегодня он пришёл и только время от времени почему-то оглядывался на дорогу. Ждал дружков?
С дороги свернул к учителям какой-то помятый и небритый мужчина с велосипедом. Следом вынырнули из-под горки две женщины, возбуждённые, спорившие о чём-то.
– Это кто ж такой закон установил – детям отдыха не да-вать?! – ещё не подойдя налегла на голосовые связки одна из них, родительница мальчика П. – Зиму они спокою не знают с этим ученьем, теперь вы их ещё и летом надумали запрячь – хозяйство тут завели!
Разбрасывая руками и надрываясь до синевы, она притоп-тывала и приплясывала, забирала всё выше и злей, а рядом подхватывали на разные голоса то её спутница, то захмелев-ший дядя.
– Чужие – не жалко?
– Издевательство какое!
– Иксплатация!
Сердобольная кинулась к своему ленивому чаду, схватила за руку:
– Пойдём, сынок, ты тут ишачить будешь! – И, свирепо за-шагав, поволокла его, спотыкающегося, под гору.
Работали молча.
Не разгибаясь, Софья Петровна взглядывала на вспотев-шие ребячьи спины, на самих детей, послушных и примолкших, и чувствовала себя как будто виноватой перед ними. Стараются, стараются, маленькие труженики, верные активисты школы. Чем же вас порадовать, чем вознаградить?.. Ни копейки нет в школьной кассе. Хозяйство начинается с нуля. А работы, работы!..
[265]
Полоть, поливать, огораживать...
Становилось жарко. Софья Петровна разогнулась.
– Конец, ребята! На сегодня хватит. – Она не спеша огля-дела каждого. – Теперь пойдёмте все под липы, чай будем пить!
Принесла из дома ведёрко мёду, хлеба, чашки, расстелила скатерть.
На траве, под липами, пила чай большая, весёлая, нарабо-тавшаяся семья.
...И до сих пор они влюблённо вспоминают то лето, свой дружный рабочий отряд и первый коллективный чай под липа-ми. Вспоминают, как полюбили это ежедневное, после работы, чаепитие, как Софья Петровна приносила им со своей пасеки мёд, варенье, пекла им вкусные пироги. Какое это дивное, чу-десное было лето, первое лето детхоза!
[266]