Перейти к основному содержанию

О ПОЛЬЗЕ НАСТРОЙКИ

Как естественно соединилось теперь всё в од-но: учёба, работа и воспитание! Трудовое и эстетическое, зна-ние и дело, коллективист и хозяин – всё слилось, спаялось и зазвучало единым хором здоровой детской жизни,

Но, оказывается, каким чутким надо оставаться дирижёру! И к настройке особенно. Она, как в оркестре, определяет всю игру. С неё теперь в школе начинается день.

Это линейка. Я говорил о ней, и надо продолжить. Мораль-ная зарядка, настройка ребячьего коллектива. Это похоже на настройку музыкального инструмента. Его не роняли, его нарочно никто не расстраивал,

[272]

но возьмёшь в руки – какая-то струна «отпустила», фальшивит. Немузыкант будет играть и так, пока не расстроит всё вконец. Настоящий музыкант начнёт с настройки.

На этой пятиминутке не читают длинных нотаций, здесь работает острый, свежий, метко стреляющий пример – хоро-ший или дурной. Цель – каждый день на достойном или недо-стойном поступке одного воспитывать всех.

Первый раз улановскую линейку я увидел осенью. Школа работала на уборке картофеля в колхозе. Утром, без пяти де-вять, раздался звонок, ребята сбежались в школьный коридор, выстроились буквой «П». Строй не безукоризненный, вид у ре-бят далеко не парадный, но всё как-то очень по-деловому. Да-же Снежок, забавный пёс-коротконожка, непременный участник всех дел, взглядывал на Софью Петровну вполне деловито: «Начнём?»

Начинает она безо всяких вступлений:

–             Замечание делаю только Саше... Работал не хотя, одной рукой. Напарник его, Коля Шкыльников, можно сказать, тянул его на буксире.

Смех. Саша краснеет.

–             Отметить хочу Азубова Женю. Его оставили в школе но-сить семена календулы. Но тут оказалось, что мешки не готовы. Тогда он взялся пока прибирать люпин. Потом переносил на чердак календулу и стал помогать устанавливать на кухне холодильник. В три часа освободился, но домой не поехал, не-смотря на то, что у него флюс. Сел на велосипед и приехал к нам на картошку – помогать. Хороший поступок?

Я полагал, что строй с пионерской готовностью прокричит «Хо-ро-оший!» Но здесь все стояли с серьёзными лицами и кивнули по-будничному:

[273]

–             Конечно.

И этот обыденный кивок сказал о них лучше и больше, чем я ожидал. Он сказал, что это нормально и каждому понятно, так и должно быть, и что любой из них поступил бы точно так же. Впрочем, был и восторг. Но он был вчера, когда ребята на поле увидели знакомую фигуру, спешившую к ним на велосипеде.

–             Ребята, Женька едет! Женька! – закричали они.

Они были рады, что Женька не забыл их, что он такой мо-лодец – помогать едет!

–             Ну, а сейчас – на картошку, – заключила Софья Петров-на. – Хорошо бы, ребята, нам управиться по теплу. Управимся и в Москву поедем.

Вот этот последний аккорд тоже очень важен. Огонёк впе-реди. Макаренковская увлекающая перспектива.

В поле я подошёл к Софье Петровне, она сказала:

–             Вот ещё о ценности линейки. Малейшее замечание, а как оно влияет! Посмотрите на Сашу. Не так уж много я сказала о его вчерашней работе. Сейчас подхожу, он говорит: «Софья Петровна, поставьте меня теперь одного. Чтобы видно было, как я работаю». Я ему говорю: «Зачем же одного? Теперь и так видно, что ты хорошо работаешь, двумя руками». И вот смотрите, как старается!..

А мне вспомнился Петька Плотников. Вот в таком бы кол-лективе ему вырасти! Как благодарила бы теперь Анна учите-лей и как светло было бы у неё на душе!..

А в другой раз прозвенел звонок на линейку особую. Её назвали «родительской». Такая придумана специально для пап и мам. Для их педагогической настройки.

[274]

Мне почему-то казалось, что детхоз сделал работу с роди-телями излишней. Зачем она теперь? Учителя объяснили: нет, школе и сейчас нужен родитель-союзник, родитель-единомыш-ленник, и борьбу за него они и дальше будут вести всеми спо-собами. Линейка – один из них.

В этот раз на неё пригласили отца и мать Никишиных. Владимир Фёдорович Никишин, глава семьи, когда-то окончил эту школу, его учили и Софья Петровна, и Мария Васильевна. Сейчас он механизатор, «золотой труженик, хозяйская душа» – так говорят о нём на собраниях. Жена его, Ольга Филипповна, старательница и заботница ему под стать – дояркой работает. Роднят их и взгляды, и понятия. Детям с малых лет они вну-шают уважение к труду. «Всё хорошее на земле трудом, деточ-ка, создаётся. И хороший человек – он от труда такой».

И, кажется, глядеть бы людям на эту семью да радоваться и пример брать! А вот поди ж ты! Бывало, только и слышно.

– Нешто это родители? Детей закабалили, работой зану-дили, жалости родительской нету!

И лишь сами дети не чувствовали себя закабалёнными.

Станут учителя эту семью в пример на беседах ставить – ёрзают бабы, отворачиваются – не переломишь.

Детхоз всему истинную цену показал: и родительской муд-рости и пересудам неправедным. Кому легче всех и интерес-нее работается в детхозе? Никишиным, Шкыльниковым, Яку-ниным, Пименовым. В работе ловкие, сообразительные, быст-рые – с ними всем весело! Нина Никишина с четвёртого класса стала

[275]

руководительницей опытнического звена. Сколько у неё наблюдений, впечатлений – с нею и взрослому интересно, а детям?..

На линейке, где все стояли в форме, при отце и матери, которые тоже были чисто одеты, Нине вручали премию. Вру-чали и говорили... Как же это славно, что не говорили здесь шаблонными, холодными формулами, которыми так безжа-лостно оперируют в иных школах, – «хорошо относится», «добросовестно выполняет»... Здесь говорили о её делах, в которых виделась вся Нина и её воспитание.

Нина, тонкая, серьёзная девочка, стояла, зарумянившись. Ребята ей хлопали, хлопали и её родителям, учителя жали им руки:

– Спасибо вам, что таких хороших детей растите, что так разумно их воспитываете.

И ребята снова дружно-дружно аплодировали им.

Это было чествование семьи и публичное признание её воспитательских заслуг. Ребята рассказывали потом об этом чествовании своим мамам и папам, и те, порой пряча смуще-ние, мотали на ус...

[276]