Перейти к основному содержанию

Осенью 1951 г., за 3 недели до занятий, одновременно с приемом детей в 1 класс, школа взяла на учет 6-летних мальчиков и девочек, то есть тех, кому начинать учиться через год. С этими ребятами мне предстояло работать 10 лет.

Когда я собрал всех родителей вместе с детьми и пред­ложил послать ребят в школу за год до официального на­чала учения, мнения разделились: одни родители одобряли мое намерение, считая, что при отсутствии круглогодичного детского сада (в те годы в селе был детский сад, работаю­щий только в летнее время) посещение детьми школы будет хорошей помощью семье, другие опасались, что преж­девременное учение неблагоприятно скажется на здо­ровье детей. «Успеют насидеться в классе, — говорила мать Любы. — Только и жизни детской, что до школы». Эти сло­ва еще раз заставили меня задуматься над тем, как вредна резкая ломка всего уклада детской жизни в школе, как важно дать простор для развития естественных сил ребенка. Я рассказал, что посещение школы в течение года до занятий не будет сидением в классе.

Год, предшествующий обучению за партой, был необ­ходим мне для того, чтобы хорошо узнать каждого ребен­ка, глубоко изучить индивидуальные особенности его вос­приятия, мышления и умственного труда. Прежде чем давать знания, надо научить думать, воспринимать, наблю­дать. Надо также хорошо знать индивидуальные особен­ности здоровья каждого ученика — без этого нельзя нор­мально учить.

Умственное воспитание далеко не одно и то же, что приобретение знаний. Хотя оно невозможно без образо­вания, как зеленый листок невозможен без солнечного луча, тем не менее воспитание ума так же нельзя отож­дествлять с образованием, как зеленый листок — с солнцем. Педагог имеет дело с мыслящей материей, способность которой в годы детства воспринимать и познавать окружаю­щий мир в огромной мере зависит от здоровья ребенка. Эта зависимость очень тонкая и трудноуловимая. Изучение внутреннего духовного мира детей, особенно, их мышления, является одной из важнейших задач учителя.