Перейти к основному содержанию

7 июля 1959

8 удобстве нашей семинарской жизни было одно очень нужное учреждение: была товарищеская касса взаимопомощи. Ежемесячный обязательный для члена кассы взнос был установлен в три рубля, но интересно было вносить больше, накоплялись вклады на личном счету. За многие годы суммы сберкассы скопились не малые. Кассиром у нас был милейший и аккуратнейший Щербов Иван Павлович. Благодаря удобству товарищеской сберкассы мы с Раичкой многое приобрели. Мы брали ссуду. Так как у нас на лицевом счету денег было немного, то за поручительством товарищей можно было получить и большую ссуду, а выплачивать в рассрочку, погашая долг небольшими взносами от месячного заработка. Так мы приобрели гарнитур мягкой мебели, кое-что из одежды, а впоследствии пианино фабрики Дитерихс.

Когда Ираида Аркадьевна стала зубным врачом в семинарии и она стала членом нашей сберкассы. В мае месяце в пору экзаменов у нас было товарищеское кассовое собрание, где кассир делал отчёт, распределяли паи, потом была приятная товарищеская беседа за специально приготовленным столом. Зубной врач, как член корпорации, тоже присутствовала на этих кассовых собраниях. Проходили они очень мило.

Лето 1911 года мы тоже проводили в Поволжье. Пока живы были родители, как объединяющий центр, хотелось летом в каникулы навещать их. Да что могло быть приятнее: родные лица, их забота, радость свидания, прекрасная местность - всё это составляло замечательный летний отдых. Из наших мест мы по Волге спускались до Камышина и ехали в родные палестины Раички, в слободу Котовую. Звали нас её сестры, живущие в Лебяжье на реке Иловле и в Рыбинке*. Бывали и там. Я рисовал этюды тех мест. После такого летнего путешествия, отдохнувшие, возвращались в Петербург.

По возвращении после лета, проведенного в Поволжье, я встретился в вестибюле Академии с одним из наших профессоров и он сказал мне, что «профессор Н.В.Покровский, у которого я писал кандидатскую работу, подал прошение об отставке. И на своё место, на кафедру Церковной Археологии, рекомендовал Вас, как вполне достойного ему заместителя. Совет Петербургской Академии одобрил и принял мою кандидатуру. Вас, сказал профессор, решили послать в заграничную командировку в Константинополь, Афины, Рим».

Но, видимо не родился я под счастливой звездой. Синод в это время упразднил кафедру латинского языка в Академии, и, занимавший эту кафедру Малецкий, оказался не у дел. В силу этого случая Совет Академии вынужденно оставил Малецкого на кафедре Церковной Археологии. Так огорчил меня этот прискорбный случай. Я не стал профессором любимой мной науки, в изучение которой я хотел бы углубиться, тем более я и искусством интересовался, и к живописи был причастен. За свою кандидатскую работу я получил прекрасный отзыв от профессора Н.В.Покровского, крупного специалиста Церковной Археологии, и премию профессора Долоцкого.

Когда я, придя домой, рассказал обо всём Раичке, она тоже очень расстроилась, ведь в эту заграничную командировку мы могли бы поехать вместе. Брат Ваня, студент Академии, тоже с нами посетовал. Он всегда искренне жил нашими интересами. Не будь этого нелепого совпадения, не упраздни Синод кафедру латинского языка в Академии, я получил бы кафедру Церковной Археологии в Петербургской Духовной Академии.