28 ноября 1959 года.
Шел 1920-ый год. Зима была холодной. Хлопотами Раиньки в Котовой мне сшили хороший овчинный полушубок, очень удобный. Приходилось ко всему приспосабливается. Симочка наш рос, интересный был мальчуган. Однажды Раичка приехала навестить меня в Камышин. И вот неожиданно ее потребовали к телефону. Даша тревожно сообщала, что Симочка заболел корью. Раичка немедленно выехала домой. Болезнь прошла благополучно.
Поле моей деятельности расширялось. Меня заведующий школой второй ступени, Шадрин Александр Иванович, пригласил преподавать в школу. Милейший был человек. Мы с ним очень сдружились и долго поддерживали эту дружбу, пока жизненные обстоятельства не разъединили нас. Я со временем оказался на работе в Саратове. А Александр Иванович в Сталинграде.
Постепенно расширялась мое знакомство с учительством города Камышина. Местом знакомства был Уотнароб, куда часто по делам заходили учителя. В Камышине было много учителей немцев. Помню фамилии Галингер, Мунц, Бургер. В Камышине оказались очень талантливые артисты, молодежь, сдвинутая с места из столицы: чета Деревицких и Шагаев. Они очень часто заглядывали в отдел. Ставили спектакли в народном доме. Помню, хорошо у них шёл спектакль «Без вины виноватые» А.Н. Островского. Шагаев играл Незнамова, Деревицкий – Шмагу. Кручинина очень хорошо играла местная артистка, фамилию не помню.
Отдел в эту зиму открыл Рабочий Университет. Я был назначен заведовать педагогическим факультетом. Круг работы расширялся. Надо было успевать везде. Но было и очень интересно кружиться в этой разнообразной работе. Дошкольное дело росло. Работа все более оформлялась, уплотнялась. Это новое дело завоевывала себе заметное место в системе народного просвещения города Камышина и уезда, и составило новый раздел в отчетах отдела народного образования.
Наступила весна 1920-го года. Ожила Волга. Прошел ледоход. Открылась навигация. С вскрытием родной реки точно открылась отдушина в пространстве, точно стало легче дышать. Всё свободное время отдыха я проводил на берегу Волги, в одиноких думах. Как много вспоминалось. Точно широкой лентой проносилось перед мысленным взором вся моя и наша с Раичкой жизнь. Унесешься в милую даль минувшего, облегчишь душу прекрасными воспоминаниями юных лет, и точно светлее и отраднее станет на душе.
С наступлением теплой весенней погоды стала чаще навещать меня Раичка с сыном. Эти моменты посещения были отрадным отдыхом. Приезжали они больше на лошадях, расстояние было от слободы Котовой до города Камышина вёрст 50. Вот только провожать их было тяжёло. Выеду, бывало, я с ними далеко за город, прощусь, сойду с лошади. Стою, а они поедут, и вдруг Симурка зальётся такими слезами, почему папа с нами не едет. Сяду опять с ними, поедем, успокоиться он. А как опять сойду, сын опять в слезы. Моменты были очень не лёгкие. Вот такая была обстановка. Иногда я мог и их навещать. Мне отдел давал инспекторские поручения, и я уезжал в уезд по школам*. Приезжал обследовать школы и слободы Котовой. В числе учителей здесь был и юный брат Раички Евгений Аркадьевич*, которому пришлось оставить юридический факультет университета и уйти в учителя. Очень милый и очень способный юноша. Помню, однажды он заявился в Камышин на паре волов за пособиями. Уговорил и меня поехать с ним в Котовую. Нашлось мне дело, поехали. Ехать на волах – это поистине надо было искушать терпение – двигаться по 3-4 километра в час. В оживленном разговоре только и пришлось коротать столь длинный путь в 50 километров.