3-е декабря 1959 года.
С невероятной взаимной тревогой, мы оба с Раичкой, переживали время моего отъезда в Москву и в Петроград. Хорошо, что коварная болезнь окончилось благополучным концом. Только от неумелого лечения сердце моё было непоправимо подшиблено. Ранее я свободно взбегал на склоны в 45°, а теперь эта возможность сильной молодости была утрачена. Но мы были рады, что все втроём вместе опять дома. Немного и отдохнул, потом мы с Раичкой поехали в Камышин. Там я побывал у наших врачей Полозова и Протасова, они очень посетовали на Петроградских врачей: «Послали туда молодца, а вернулся инвалидом». Нашли у меня после болезни миокардит. Приписали йод и люголевский раствор, месячный отпуск, отдых. И мы с Раичкой уехали в Котово. Молодой организм поддался лечению, слабость стала проходить, и работа сердца стала улучшаться. Время отпуска прошло. Поехал в Камышин на работу. К сожалению, прежнего заведующего Уотнаробом, И.Я. Беспалова, уже не было, куда-то назначен был на партийную работу. Его заместителя, Ундревича, тоже не было. Новый заведующий отделом – Попов, из учителей, не обладал ни умом, ни инициативой. А после него появился заведующий отделом совершенно грубый неуч из рабочих. Вполне оправдывал свою фамилию - Зуботыкин. В отделе пока ещё оставались прежние мои товарищи, Тузиков и Гончаров. Но стимул работы как-то стал падать. Н.В. Тузиков вскоре подался в Ставропольский край, и на меня возложили заведование школьным ещё подотделом. Пришлось скитаться и по квартирам. Рыков мне отказал в комнате еще зимой 1920-го года. Перешел к С.С. Вихиревой, сотруднице финотдела. У нее были две девочки, а когда Раичка с Симочкой приезжали ко мне, дети очень хорошо вместе играли. Потом я ушел в маленькую комнатку при первом детском саде в доме бывшего Зеньковского.