26 февраля 1960 года.
В Саратове мы некоторое время побыли, остановились у свояка, Петра Ивановича Львова. Он работал и учился в Саратове в институте народного хозяйства, а жена и дети, две девочки жили в Верхней Добринке. Там работала родная сестра Ираиды Аркадьевны – Таисия Аркадьевна, фельдшерицей вела участок за врача. Кажется, летом 1925 года, она перевелась в Руднянская больницу. Петр Иванович поступил на работу в ВИК. Каким образом, стало больше родни. Мы очень дружили с Петром Ивановичем, это был прекрасной души человек, искренний, незлобивый. Он никогда не судил людей, всегда старался найти для них и для их и неудачных поступков какое-либо оправдание. Семья Львовых жила в квартире при больнице, а мы, по-прежнему в бывшем церковном доме. Квартира эта, и расположение её на берегу реки Терсы, нам очень нравилось. У нас был и огород. Видимо, ничего особенного в это лето 1925 года не произошло ,память мне ничего не сохранила.
Учебный год начался как обычно, 1 сентября. Стала навещать нас инспектура из Саратова, видимо, Камышинский отдел указал на Руднянскую школу, да и мы с Виктором Ивановичем, моим заместителем, писали о работе школы обстоятельные отчёты, которые шли в губернский отдел народного образования.
И вот однажды приехал в школу инспектор Родионов. И повёл инспекторскую политику в довольно резкой невыдержанной форме. Но натолкнулся на мой спокойный, сдержанный характер. Я показал ему всю работу школы, её положительные и отрицательные черты, указал на зияющую бедность школы, что мы не имеем даже приличного, крайне нужного физического кабинета. Рассказал, что мы в помощь ничего не получали. Дня два он побыл, и вот на школьном совете мы с ним скрестили копья. Инспектор в докладе навел критику школы, где много было да очевидности несправедливого, надуманного, именно инспекторского. Я не люблю видеть в людях высокомерия, чванливости. Спокойно все выслушал, и дал на школьном совете при представителях от родителей достаточно резкую отповедь. Это в моем характере: искажений, неправды не переношу, и никогда в жизни не кривил душой. Изменился мой инспектор, опустил глаза. Мирно мы с ним простились, а вскоре из Губоно было выслано 1500 рублей на приобретение физического кабинета для Руднянской школы.
Прибавили мы еще родительских средств, и я выехал в Москву приобрести на создавшуюся сумму необходимые пособия для физического кабинета. В Москве жил Евгений Аркадьевич Златомрежев, мой шурин, в Гнездниковском переулке дом 11. Как он был рад моему приезду. Сколько разговоров, сколько воспоминаний! Какое это было славное время дорогого общения. Женя был очень милый, одаренный человек. Там же в другой комнате жил младший брат Володя. Какие это были славные ребята! Они выросли на моих глазах. Как они оставляли меня пожить в Москве подольше, особенно уговаривали сходить в художественный театр на «Горячее сердце». А я всё торопился в школу, как там без меня? Закупил физический кабинет и велел магазину пособий переслать. Как Женя с Володей жалели, что я скоро уехал, да и Раичка не одобрила мою торопливость.