Одиннадцать часов утра. В Громком клубе урок гимнастики и построения. Петьки, Гришки, Фильки, Котляры, Локтюховы, Тетеряченки, Мишулины. Это ещё не занятая на производстве «знать». Для них ежедневные уроки-разминки. Уроки проводит Антон Семёнович. Группа человек в тридцать, собранная из «хозяек», из сводного по коммуне, из маленьких почтальонов, которых в шутку называли канцелярскими крысами, готовилась к самому приятному уроку. Я вошёл, когда уже все стояли в шеренге.
– Стать в строй и не опаздывать! – строго сказал Антон Семёнович. Наугад ткнулся в середину шеренги: – Отставить! Сначала надо ответить вот так: «Есть стать в строй!» И становиться на левый фланг. Что такое «левый фланг», я не знал и двинулся туда, где стояли более рослые.
[35]
Не повышая голоса, Антон Семёнович пояснил, что левый фланг – всегда слева, а правый – справа. Я согласно кивнул, а пошёл опять не ту-да.
В шеренге зашикали, поднялся смех.
– Товарищ Мезяк, покажи, где левый фланг, и поставь своего нового друга в строй.
– Есть поставить!
Начались команды:
– Группа, равняйсь, – персонально «ко мне» – шаг назад налево, прямо перед собой шагом марш; стой, направо и шаг вперёд марш!
Все команды Мезяк отдавал, не выходя из строя. Он не видел моих манёвров. Они же выразились в том, что я просто перешёл на другой конец шеренги, догадавшись, чего от меня хотят. И снова смех. Антон Семёнович улыбнулся и сказал: «Отставить шутки, перейдём к занятию!»
– Первое упражнение: поднимание на носках, руки на поясе. Поднимались раз пятьдесят вместе с руководителем. Пальцы онемели, заломило в подъёме. Слава богу, что началось новое упражнение: поочерёдный подъём ног с вытянутым носком. Физподготовка сменилась строевыми приёмами.
Антон Семёнович показывал, как нужно ходить в одну шеренгу, перестраиваться в две шеренги, как останавливаться, делая повороты «направо», «налево», «кругом», поворачиваться кругом на ходу. Последнее перестроение удавалось труднее. Бывало, наталкивались друг на друга, а иногда, совершив поворот наполовину, а не вокруг – двигались вправо и влево относительно шеренги «свит заочи». Из всех «бойцов» особенно отличался Мишулис. Он усвоил мысль, что ходит в строю, а не на прогулке. Поэтому ходил только руки «по швам». Строй останавливался, Мишулису разрешалось ходить по команде «вольно», но его руки всё равно, как приклеенные, лежали вдоль бёдер.
Когда Антон Семёнович отрабатывал торжественный марш и там, где полагалось прижать одну руку, с равнением «на знамя», Мишулис высоко выбрасывал именно её, что вызывало в строю замешательство и ералаш.
Занятия продолжались один час. Антон Семёнович, несмотря на наши художества, оставался невозмутимо спокойным.
[36]